Полное собрание лирики бесплатное чтение

© SMART-библиотека имени Анны Ахматовой, сопроводительная статья, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Автобиография

Я сын крестьянина. Родился в 1895 году 21 сентября в Рязанской губернии, Рязанского уезда, Кузьминской волости.

С двух лет, по бедности отца и многочисленности семейства, был отдан на воспитание довольно зажиточному деду по матери, у которого было трое взрослых неженатых сыновей, с которыми протекло почти все мое детство. Дядья мои были ребята озорные и отчаянные. Трех с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку.

Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх, стерва! Ну куда ты годишься?» «Стерва» у него было слово ласкательное. После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавая по озерам за подстреленными утками. Очень хорошо я был выучен лазить по деревьям. Из мальчишек со мной никто не мог тягаться. Многим, кому грачи в полдень после пахоты мешали спать, я снимал гнезда с берез, по гривеннику за штуку. Один раз сорвался, но очень удачно, оцарапав только лицо и живот да разбив кувшин молока, который нес на косьбу деду.

Среди мальчишек я всегда был коноводом и большим драчуном и ходил всегда в царапинах. За озорство меня ругала только одна бабка, а дедушка иногда сам подзадоривал на кулачную и часто говорил бабке: «Ты у меня, дура, его не трожь! Он так будет крепче».

Бабушка любила меня изо всей мочи, и нежности ее не было границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и гарным маслом гофрили голову, потому что ни один гребень не брал кудрявых волос. Но и масло мало помогало. Всегда я орал благим матом и даже теперь какое-то неприятное чувство имею к субботе.

По воскресеньям меня всегда посылали к обедне и, чтобы проверить, что я был за обедней, давали 4 копейки: две копейки за просфору и две за выемку частей священнику. Я покупал просфору и вместо священника делал на ней перочинным ножом три знака, а на другие две копейки шел на кладбище играть с ребятами в свинчатку.

Так протекало мое детство. Когда же я подрос, из меня очень захотели сделать сельского учителя и потому отдали в закрытую церковно-учительскую школу, окончив которую, шестнадцати лет, я должен был поступить в Московский учительский институт. К счастью, этого не случилось. Методика и дидактика мне настолько осточертели, что я и слушать не захотел.

Стихи я начал писать рано, лет девяти, но сознательное творчество отношу к 16–17 годам. Некоторые стихи этих лет помещены в «Радунице».

Восемнадцати лет я был удивлен, разослав свои стихи по журналам, тем, что их не печатают, и неожиданно грянул в Петербург. Там меня приняли весьма радушно. Первый, кого я увидел, был Блок, второй – Городецкий. Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что в первый раз видел живого поэта. Городецкий меня свел с Клюевым, о котором я раньше не слыхал ни слова. С Клюевым у нас завязалась, при всей нашей внутренней распре, большая дружба, которая продолжается и посейчас, несмотря на то что мы шесть лет друг друга не видели.

Живет он сейчас в Вытегре, пишет мне, что ест хлеб с мякиной, запивая пустым кипятком и моля Бога о непостыдной смерти.

За годы войны и революции судьба меня толкала из стороны в сторону. Россию я исколесил вдоль и поперек, от Северного Ледовитого океана до Черного и Каспийского моря, от Запада до Китая, Персии и Индии.

Самое лучшее время в моей жизни считаю 1919 год. Тогда мы зиму прожили в 5 градусах комнатного холода. Дров у нас не было ни полена.

В РКП я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее.

Любимый мой писатель – Гоголь.

Книги моих стихов: «Радуница», «Голубень», «Преображение», «Сельский часослов», «Трерядница», «Исповедь хулигана» и «Пугачев».

Сейчас работаю над большой вещью под названием «Страна Негодяев».

В России, когда там не было бумаги, я печатал свои стихи вместе с Кусиковым и Мариенгофом на стенах Страстного монастыря или читал просто где-нибудь на бульваре. Самые лучшие поклонники нашей поэзии – проститутки и бандиты. С ними мы все в большой дружбе. Коммунисты нас не любят по недоразумению.

За сим всем читателям моим нижайший привет и маленькое внимание к вывеске: «Просят не стрелять!»

14 мая 1922Берлин

Стихотворения

«Вот уж вечер. Роса…»

  • Вот уж вечер. Роса
  • Блестит на крапиве.
  • Ястоюудороги,
  • Прислонившись к иве.
  • От луны свет большой
  • Прямо на нашу крышу.
  • Где-то песнь соловья
  • Вдалеке я слышу.
  • Хорошо и тепло,
  • Как зимой у печки.
  • И березы стоят,
  • Как большие свечки.
  • И вдали за рекой,
  • Видно, за опушкой,
  • Сонный сторож стучит
  • Мертвой колотушкой.
1910

«Там, где капустные грядки…»

  • Там, где капустные грядки
  • Красной водой поливает восход,
  • Клененочек маленький матке
  • Зеленое вымя сосет.
1910

«Поет зима – аукает…»

  • Поет зима – аукает,
  • Мохнатый лес баюкает
  •           Стозвоном сосняка.
  • Кругом с тоской глубокою
  • Плывут в страну далекую
  •           Седые облака.
  • А по двору метелица
  • Ковром шелковым стелется,
  •           Но больно холодна.
  • Воробышки игривые,
  • Как детки сиротливые,
  •           Прижались у окна.
  • Озябли пташки малые,
  • Голодные, усталые,
  •           И жмутся поплотней.
  • А вьюга с ревом бешеным
  • Стучит по ставням свешенным
  •           И злится все сильней.
  • И дремлют пташки нежные
  • Под эти вихри снежные
  •           У мерзлого окна.
  • И снится им прекрасная,
  • В улыбках солнца ясная
  •           Красавица весна.
1910

«Под венком лесной ромашки…»

  • Под венком лесной ромашки
  • Я строгал, чинил челны,
  • Уронил кольцо милашки
  • В струи пенистой волны.
  • Лиходейная разлука,
  • Как коварная свекровь.
  • Унесла колечко щука,
  • С ним – милашкину любовь.
  • Не нашлось мое колечко,
  • Я пошел с тоски на луг,
  • Мне вдогон смеялась речка:
  • «У милашки новый друг».
  • Не пойду я к хороводу:
  • Там смеются надо мной,
  • Повенчаюсь в непогоду
  • С перезвонною волной.
1911

«Темна ноченька, не спится…»

  • Темна ноченька, не спится,
  • Выйду к речке на лужок.
  • Распоясала зарница
  • В пенных струях поясок.
  • На бугре береза-свечка
  • В лунных перьях серебра.
  • Выходи, мое сердечко,
  • Слушать песни гусляра!
  • Залюбуюсь, загляжусь ли
  • На девичью красоту,
  • А пойду плясать под гусли,
  • Так сорву твою фату.
  • В терем темный, в лес зеленый,
  • На шелковы купыри,
  • Уведу тебя под склоны
  • Вплоть до маковой зари.
1911

«Хороша была Танюша, краше не было в селе…»

  • Хороша была Танюша, краше не было в селе,
  • Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
  • У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.
  • Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.
  • Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
  • «Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой».
  • Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
  • Душегубкою-змеею развилась ее коса.
  • «Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
  • Я пришла тебе сказаться: за другого выхожу».
  • Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
  • Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.
  • Не кукушки загрустили – плачет Танина родня,
  • На виске у Тани рана от лихого кистеня.
  • Алым венчиком кровинки запеклися на челе,
  • Хороша была Танюша, краше не было в селе.
1911

«За горами, за желтыми до́лами…»

  • За горами, за желтыми до́лами
  • Протянулась тропа деревень.
  • Вижу лес и вечернее полымя,
  • И обвитый крапивой плетень.
  • Там с утра над церковными главами
  • Голубеет небесный песок,
  • И звенит придорожными травами
  • От озер водяной ветерок.
  • Не за песни весны над равниною
  • Дорога мне зеленая ширь —
  • Полюбил я тоской журавлиною
  • На высокой горе монастырь.
  • Каждый вечер, как синь затуманится,
  • Как повиснет заря на мосту,
  • Ты идешь, моя бедная странница,
  • Поклониться любви и кресту.
  • Кроток дух монастырского жителя,
  • Жадно слушаешь ты ектенью,
  • Помолись перед ликом Спасителя
  • За погибшую душу мою.
1916

«Опять раскинулся узорно…»

  • Опять раскинулся узорно
  • Над белым полем багрянец,
  • И заливается задорно
  • Нижегородский бубенец.
  • Под затуманенною дымкой
  • Ты кажешь девичью красу,
  • И треплет ветер под косынкой
  • Рыжеволосую косу.
  • Дуга, раскалываясь, пляшет,
  • То выныряя, то пропав,
  • Не заворожит, не обмашет
  • Твой разукрашенный рукав.
  • Уже давно мне стала сниться
  • Полей малиновая ширь,
  • Тебе – высокая светлица,
  • А мне – далекий монастырь.
  • Там синь и полымя воздушней
  • И легкодымней пелена.
  • Я буду ласковый послушник,
  • А ты – разгульная жена.
  • И знаю я, мы оба станем
  • Грустить в упругой тишине:
  • Я по тебе – в глухом тумане,
  • А ты заплачешь обо мне.
  • Но и познав, я не приемлю
  • Ни тихих ласк, ни глубины.
  • Глаза, увидевшие землю,
  • В иную землю влюблены.
1916

«Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха…»

  • Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
  • Выходи встречать к околице, красотка, жениха.
  • Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.
  • Я играю на тальяночке про синие глаза.
  • То не зори в струях озера свой выткали узор,
  • Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.
  • Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
  • Пусть послушает красавица прибаски жениха.
1912

Подражанье песне

  • Ты поила коня из горстей в поводу,
  • Отражаясь, березы ломались в пруду.
  • Я смотрел из окошка на синий платок,
  • Кудри черные змейно трепал ветерок.
  • Мне хотелось в мерцании пенистых струй
  • С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй.
  • Но с лукавой улыбкой, брызнув на меня,
  • Унеслася ты вскачь, удилами звеня.
  • В пряже солнечных дней время выткало нить…
  • Мимо окон тебя понесли хоронить.
  • И под плач панихид, под кадильный канон,
  • Все мне чудился тихий раскованный звон.
1910

«Выткался на озере алый свет зари…»

  • Выткался на озере алый свет зари.
  • На бору со звонами плачут глухари.
  • Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
  • Только мне не плачется – на душе светло.
  • Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
  • Сядем в копны свежие под соседний стог.
  • Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
  • Хмельному от радости пересуду нет.
  • Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
  • Унесу я пьяную до утра в кусты.
  • И пускай со звонами плачут глухари.
  • Есть тоска веселая в алостях зари.
1910

«Матушка в Купальницу по лесу ходила…»

  • Матушка в Купальницу по лесу ходила,
  • Босая с подтыками по росе бродила.
  • Травы ворожбиные ноги ей кололи,
  • Плакала родимая в купырях от боли.
  • Не дознамо печени судорга схватила,
  • Охнула кормилица, тут и породила.
  • Родился я с песнями в травном одеяле.
  • Зори меня вешние в радугу свивали.
  • Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,
  • Сутемень колдовная счастье мне пророчит.
  • Только не по совести счастье наготове,
  • Выбираю удалью и глаза и брови.
  • Как снежинка белая, в просини я таю
  • Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю.
1912

«Зашумели над затоном тростники…»

  • Зашумели над затоном тростники.
  • Плачет девушка-царевна у реки.
  • Погадала красна девица в семик.
  • Расплела волна венок из повилик.
  • Ах, не выйти в жены девушке весной,
  • Запугал ее приметами лесной:
  • На березке пообъедена кора, —
  • Выживают мыши девушку с двора.
  • Бьются кони, грозно машут головой, —
  • Ой, не любит черны косы домовой.
  • Запах ладана от рощи ели льют,
  • Звонки ветры панихидную поют.
  • Ходит девушка по бережку грустна,
  • Ткет ей саван нежнопенная волна.
1914

«Троицыно утро, утренний канон…»

  • Троицыно утро, утренний канон,
  • В роще по березкам белый перезвон.
  • Тянется деревня с праздничного сна,
  • В благовесте ветра хмельная весна.
  • На резных окошках ленты и кусты.
  • Я пойду к обедне плакать на цветы.
  • Пойте в чаще, птахи, я вам подпою,
  • Похороним вместе молодость мою.
  • Троицыно утро, утренний канон.
  • В роще по березкам белый перезвон.
1914

«Туча кружево в роще связала…»

  • Туча кружево в роще связала,
  • Закурился пахучий туман.
  • Еду грязной дорогой с вокзала
  • Вдалеке от родимых полян.
  • Лес застыл без печали и шума,
  • Виснет темь, как платок, за сосной.
  • Сердце гложет плакучая дума…
  • Ой, не весел ты, край мой родной.
  • Пригорюнились девушки-ели,
  • И поет мой ямщик наумяк:
  • «Я умру на тюремной постели,
  • Похоронят меня кое-как».
1915

«Дымом половодье…»

  • Дымом половодье
  • Зализало ил.
  • Желтые поводья
  • Месяц уронил.
  • Еду на баркасе,
  • Тычусь в берега.
  • Церквами у прясел
  • Рыжие стога.
  • Заунывным карком
  • В тишину болот
  • Черная глухарка
  • К всенощной зовет.
  • Роща синим мраком
  • Кроет голытьбу…
  • Помолюсь украдкой
  • За твою судьбу.
1910

«Сыплет черемуха снегом…»

  • Сыплет черемуха снегом,
  • Зелень в цвету и росе.
  • В поле, склоняясь к побегам,
  • Ходят грачи в полосе.
  • Никнут шелковые травы,
  • Пахнет смолистой сосной.
  • Ой вы, луга и дубравы, —
  • Я одурманен весной.
  • Радугой тайные вести
  • Светятся в душу мою.
  • Думаю я о невесте,
  • Только о ней лишь пою.
  • Сыпь ты, черемуха, снегом,
  • Пойте вы, птахи, в лесу.
  • По полю зыбистым бегом
  • Пеной я цвет разнесу.
1910

«На плетнях висят баранки…»

  • На плетнях висят баранки,
  • Хлебной брагой льет теплынь.
  • Солнца струганые дранки
  • Загораживают синь.
  • Балаганы, пни и колья,
  • Карусельный пересвист.
  • От вихлистого приволья
  • Гнутся травы, мнется лист.
  • Дробь копыт и хрип торговок,
  • Пьяный пах медовых сот.
  • Берегись, коли не ловок:
  • Вихорь пылью разметет.
  • За лещужною сурьмою —
  • Бабий крик, как поутру.
  • Не твоя ли шаль с каймою
  • Зеленеет на ветру?
  • Ой, удал и многосказен
  • Лад веселый на пыжну.
  • Запевай, как Стенька Разин
  • Утопил свою княжну.
  • Ты ли, Русь, тропой-дорогой
  • Разметала ал наряд?
  • Не суди молитвой строгой
  • Напоенный сердцем взгляд.
1915

Калики

  • Проходили калики деревнями,
  • Выпивали под окнами квасу,
  • У церквей пред затворами древними
  • Поклонялись Пречистому Спасу.
  • Пробиралися странники по полю,
  • Пели стих о сладчайшем Исусе.
  • Мимо клячи с поклажею топали,
  • Подпевали горластые гуси.
  • Ковыляли убогие по стаду,
  • Говорили страдальные речи:
  • «Все единому служим мы Господу,
  • Возлагая вериги на плечи».
  • Вынимали калики поспешливо
  • Для коров сбереженные крохи.
  • И кричали пастушки насмешливо:
  • «Девки, в пляску. Идут скоморохи».
1910

«Задымился вечер, дремлет кот на брусе…»

  • Задымился вечер, дремлет кот на брусе.
  • Кто-то помолился: «Господи Исусе».
  • Полыхают зори, курятся туманы,
  • Над резным окошком занавес багряный.
  • Вьются паутины с золотой повети.
  • Где-то мышь скребется в затворенной клети…
  • У лесной поляны – в свяслах копны хлеба,
  • Ели, словно копья, уперлися в небо.
  • Закадили дымом под росою рощи…
  • В сердце почивают тишина и мощи.
1912

«Край любимый! Сердцу снятся…»

  • Край любимый! Сердцу снятся
  • Скирды солнца в водах лонных.
  • Я хотел бы затеряться
  • В зеленях твоих стозвонных.
  • По меже на переметке
  • Резеда и риза кашки.
  • И вызванивают в четки
  • Ивы, кроткие монашки.
  • Курит облаком болото,
  • Гарь в небесном коромысле.
  • С тихой тайной для кого-то
  • Затаил я в сердце мысли.
  • Все встречаю, все приемлю,
  • Рад и счастлив душу вынуть.
  • Я пришел на эту землю,
  • Чтоб скорей ее покинуть.
1914

«Пойду в скуфье смиренным иноком…»

  • Пойду в скуфье смиренным иноком
  • Иль белобрысым босяком
  • Туда, где льется по равнинам
  • Березовое молоко.
  • Хочу концы земли измерить,
  • Доверясь призрачной звезде,
  • И в счастье ближнего поверить
  • В звенящей рожью борозде.
  • Рассвет рукой прохлады росной
  • Сшибает яблоки зари.
  • Сгребая сено на покосах,
  • Поют мне песни косари.
  • Глядя за кольца лычных прясел,
  • Я говорю с самим собой:
  • Счастлив, кто жизнь свою украсил
  • Бродяжной палкой и сумой.
  • Счастлив, кто в радости убогой,
  • Живя без друга и врага,
  • Пройдет проселочной дорогой,
  • Молясь на копны и стога.
<1914–1922>

«Шел Господь пытать людей в любови…»

  • Шел Господь пытать людей в любови,
  • Выходил он нищим на кулижку.
  • Старый дед на пне сухом в дуброве
  • Жамкал деснами зачерствелую пышку.
  • Увидал дед нищего дорогой,
  • На тропинке, с клюшкою железной,
  • И подумал: «Вишь, какой убогой, —
  • Знать, от голода качается, болезный».
  • Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
  • Видно, мол, сердца их не разбудишь…
  • И сказал старик, протягивая руку:
  • «На, пожуй… маленько крепче будешь».
1914

Осень

Р. В. Иванову

  • Тихо в чаще можжевеля по обрыву.
  • Осень, рыжая кобыла, чешет гриву.
  • Над речным покровом берегов
  • Слышен синий лязг ее подков.
  • Схимник ветер шагом осторожным
  • Мнет листву по выступам дорожным
  • И целует на рябиновом кусту
  • Язвы красные незримому Христу.
1914

«Не ветры осыпают пущи…»

  • Не ветры осыпают пущи,
  • Не листопад златит холмы.
  • С голубизны незримой кущи
  • Струятся звездные псалмы.
  • Я вижу – в просиничном плате,
  • На легкокрылых облаках,
  • Идет возлюбленная Мати
  • С Пречистым Сыном на руках.
  • Она несет для мира снова
  • Распять воскресшего Христа:
  • «Ходи, мой сын, живи без крова,
  • Зорюй и полднюй у куста».
  • И в каждом страннике убогом
  • Я вызнавать пойду с тоской,
  • Не Помазуемый ли Богом
  • Стучит берестяной клюкой.
  • И может быть, пройду я мимо
  • И не замечу в тайный час,
  • Что в елях – крылья херувима,
  • А под пеньком – голодный Спас.
1914

В хате

  • Пахнет рыхлыми драченами,
  • У порога в дежке квас,
  • Над печурками точеными
  • Тараканы лезут в паз.
  • Вьется сажа над заслонкою,
  • В печке нитки попелиц,
  • А на лавке за солонкою —
  • Шелуха сырых яиц.
  • Мать с ухватами не сладится,
  • Нагибается низко,
  • Старый кот к махотке крадется
  • На парное молоко.
  • Квохчут куры беспокойные
  • Над оглоблями сохи,
  • На дворе обедню стройную
  • Запевают петухи.
  • А в окне на сени скатые,
  • От пугливой шумоты,
  • Из углов щенки кудлатые
  • Заползают в хомуты.
1914

«По селу тропинкой кривенькой…»

  • По селу тропинкой кривенькой
  • В летний вечер голубой
  • Рекрута ходили с ливенкой
  • Разухабистой гурьбой.
  • Распевали про любимые
  • Да последние деньки:
  • «Ты прощай, село родимое,
  • Темна роща и пеньки».
  • Зори пенились и таяли.
  • Все кричали, пяча грудь:
  • «До рекрутства горе маяли,
  • А теперь пора гульнуть».
  • Размахнув кудрями русыми,
  • В пляс пускались весело.
  • Девки брякали им бусами,
  • Зазывали за село.
  • Выходили парни бравые
  • За гуменные плетни.
  • А девчоночки лукавые
  • Убегали, – догони!
  • Над зелеными пригорками
  • Развевалися платки.
  • По полям бредя с кошелками,
  • Улыбались старики.
  • По кустам, в траве над лыками,
  • Под пугливый возглас сов,
  • Им смеялась роща зыками
  • С переливом голосов.
  • По селу тропинкой кривенькой,
  • Ободравшись о пеньки,
  • Рекрута играли в ливенку
  • Про оста́льние деньки.
1914

«Гой ты, Русь, моя родная…»

  • Гой ты, Русь, моя родная,
  • Хаты – в ризах образа…
  • Не видать конца и края —
  • Только синь сосет глаза.
  • Как захожий богомолец,
  • Я смотрю твои поля.
  • А у низеньких околиц
  • Звонно чахнут тополя.
  • Пахнет яблоком и медом
  • По церквам твой кроткий Спас.
  • И гудит за корогодом
  • На лугах веселый пляс.
  • Побегу по мятой стежке
  • На приволь зеленых лех,
  • Мне навстречу, как сережки,
  • Прозвенит девичий смех.
  • Если крикнет рать святая:
  • «Кинь ты Русь, живи в раю!»
  • Я скажу: «Не надо рая,
  • Дайте родину мою».
1914

«Я пастух, мои палаты…»

  • Я пастух, мои палаты —
  • Межи зыбистых полей.
  • По горам зеленым – скаты
  • С гарком гулких дупелей.
  • Вяжут кружево над лесом
  • В желтой пене облака.
  • В тихой дреме под навесом
  • Слышу шепот сосняка.
  • Светят зелено в сутёмы
  • Под росою тополя.
  • Я – пастух; мои хоромы —
  • В мягкой зелени поля.
  • Говорят со мной коровы
  • На кивливом языке.
  • Духовитые дубровы
  • Кличут ветками к реке.
  • Позабыв людское горе,
  • Сплю на вырублях сучья.
  • Я молюсь на алы зори,
  • Причащаюсь у ручья.
1914

«Сторона ль моя, сторонка…»

  • Сторона ль моя, сторонка,
  • Горевая полоса.
  • Только лес, да посолонка,
  • Да заречная коса…
  • Чахнет старая церквушка,
  • В облака закинув крест.
  • И забольная кукушка
  • Не летит с печальных мест.
  • По тебе ль, моей сторонке,
  • В половодье каждый год
  • С подожочка и котомки
  • Богомольный льется пот.
  • Лица пыльны, загорелы,
  • Веки выглодала даль,
  • И впилась в худое тело
  • Спаса кроткого печаль.
1914

«Сохнет стаявшая глина…»

  • Сохнет стаявшая глина,
  • На сугорьях гниль опенок.
  • Пляшет ветер по равнинам,
  • Рыжий ласковый осленок.
  • Пахнет вербой и смолою,
  • Синь то дремлет, то вздыхает.
  • У лесного аналоя
  • Воробей псалтырь читает.
  • Прошлогодний лист в овраге
  • Средь кустов, как ворох меди.
  • Кто-то в солнечной сермяге
  • На осленке рыжем едет.
  • Прядь волос нежней кудели,
  • Но лицо его туманно.
  • Никнут сосны, никнут ели
  • И кричат ему: «Осанна!»
1914

«Чую радуницу Божью…»

  • Чую радуницу Божью —
  • Не напрасно я живу,
  • Поклоняюсь придорожью,
  • Припадаю на траву.
  • Между сосен, между елок,
  • Меж берез кудрявых бус,
  • Под венком, в кольце иголок,
  • Мне мерещится Исус.
  • Он зовет меня в дубровы,
  • Как во царствие небес,
  • И горит в парче лиловой
  • Облаками крытый лес.
  • Голубиный дух от Бога,
  • Словно огненный язык,
  • Завладел моей дорогой,
  • Заглушил мой слабый крик.
  • Льется пламя в бездну зренья,
  • В сердце радость детских снов.
  • Я поверил от рожденья
  • В Богородицын покров.
1914

«По дороге идут богомолки…»

  • По дороге идут богомолки,
  • Под ногами полынь да комли.
  • Раздвигая щипульные колки,
  • На канавах звенят костыли.
  • Топчут лапти по полю кукольни,
  • Где-то ржанье и храп табуна,
  • И зовет их с большой колокольни
  • Гулкий звон, словно зык чугуна.
  • Отряхают старухи дулейки,
  • Вяжут девки косницы до пят.
  • Из подворья с высокой келейки
  • На платки их монахи глядят.
  • На вратах монастырские знаки:
  • «Упокою грядущих ко мне»,
  • А в саду разбрехались собаки,
  • Словно чуя воров на гумне.
  • Лижут сумерки золото солнца,
  • В дальних рощах аукает звон…
  • По тени от ветлы-веретенца
  • Богомолки идут на канон.
1914

«Край ты мой заброшенный…»

  • Край ты мой заброшенный,
  • Край ты мой, пустырь.
  • Сенокос некошеный,
  • Лес да монастырь.
  • Избы забоченились,
  • А и всех-то пять.
  • Крыши их запенились
  • В заревую гать.
  • Под соломой-ризою
  • Выструги стропил,
  • Ветер плесень сизую
  • Солнцем окропил.
  • В окна бьют без промаха
  • Вороны крылом,
  • Как метель, черемуха
  • Машет рукавом.
  • Уж не сказ ли в прутнике
  • Жисть твоя и быль,
  • Что под вечер путнику
  • Нашептал ковыль?
1914

«Заглушила засуха засевки…»

  • Заглушила засуха засевки,
  • Сохнет рожь и не всходят овсы.
  • На молебен с хоругвями девки
  • Потащились в комлях полосы.
  • Собрались прихожане у чащи,
  • Лихоманную грусть затая.
  • Загузынил дьячишко лядащий:
  • «Спаси, Господи, люди твоя».
  • Открывались небесные двери,
  • Дьякон бавкнул из кряжистых сил:
  • «Еще молимся, братья, о вере,
  • Чтобы Бог нам поля оросил».
  • Заливались веселые птахи,
  • Крапал брызгами поп из горстей,
  • Стрекотуньи-сороки, как свахи,
  • Накликали дождливых гостей.
  • Зыбко пенились зори за рощей,
  • Как холстины ползли облака,
  • И туманно по быльнице тощей
  • Меж кустов ворковала река.
  • Скинув шапки, молясь и вздыхая,
  • Говорили промеж мужики:
  • «Колосилась-то ярь неплохая,
  • Да сгубили сухие деньки».
  • На коне – черной тучице в санках —
  • Билось пламя-шлея… синь и дрожь.
  • И кричали парнишки в еланках:
  • «Дождик, дождик, полей нашу рожь!»
1914

«Черная, потом пропахшая выть…»

  • Черная, потом пропахшая выть!
  • Как мне тебя не ласкать, не любить.
  • Выйду на озеро в синюю гать,
  • К сердцу вечерняя льнет благодать.
  • Серым веретьем стоят шалаши,
  • Глухо баюкают хлюпь камыши.
  • Красный костер окровил таганы,
  • В хворосте белые веки луны.
  • Тихо, на корточках, в пятнах зари,
  • Слушают сказ старика косари.
  • Где-то вдали на кукане реки
  • Дремную песню поют рыбаки.
  • Оловом светится лужная голь…
  • Грустная песня, ты – русская боль.
1914

«Топи да болота…»

  • Топи да болота,
  • Синий плат небес.
  • Хвойной позолотой
  • Взвенивает лес.
  • Тенькает синица
  • Меж лесных кудрей,
  • Темным елям снится
  • Гомон косарей.
  • По лугу со скрипом
  • Тянется обоз —
  • Суховатой липой
  • Пахнет от колес.
  • Слухают ракиты
  • Посвист ветряной…
  • Край ты мой забытый,
  • Край ты мой родной.
1914

«За темной прядью перелесиц…»

  • За темной прядью перелесиц,
  • В неколебимой синеве,
  • Ягненочек кудрявый – месяц
  • Гуляет в голубой траве.
  • В затихшем озере с осокой
  • Бодаются его рога,
  • И кажется с тропы далекой —
  • Вода качает берега.
  • А степь под пологом зеленым
  • Кадит черемуховый дым
  • И за долинами по склонам
  • Свивает полымя над ним.
  • О сторона ковыльной пущи,
  • Ты сердцу ровностью близка,
  • Но и в твоей таится гуще
  • Солончаковая тоска.
  • И ты, как я, в печальной требе,
  • Забыв, кто друг тебе и враг,
  • О розовом тоскуешь небе
  • И голубиных облаках.
  • Ноитебеизсинейшири
  • Пугливо кажет темнота
  • И кандалы твоей Сибири,
  • И горб Уральского хребта.
<1916>

«В том краю, где желтая крапива…»

  • В том краю, где желтая крапива
  •          И сухой плетень,
  • Приютились к вербам сиротливо
  •          Избы деревень.
  • Там в полях, за синей гущей лога,
  •          В зелени озер,
  • Пролегла песчаная дорога
  •          До сибирских гор.
  • Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
  •          Нипочем ей страх.
  • И идут по той дороге люди,
  •          Люди в кандалах.
  • Все они убийцы или воры,
  •          Как судил им рок.
  • Полюбил я грустные их взоры
  •          С впадинами щек.
  • Много зла от радости в убийцах,
  •          Их сердца просты.
  • Но кривятся в почернелых лицах
  •          Голубые рты.
  • Я одну мечту, скрывая, нежу,
  •         Что я сердцем чист.
  • Но и я кого-нибудь зарежу
  •         Под осенний свист.
  • И меня по ветряному свею,
  •         По тому ль песку,
  • Поведут с веревкою на шее
  •         Полюбить тоску.
  • И когда с улыбкой мимоходом
  •         Распрямлю я грудь,
  • Языком залижет непогода
  •         Прожитой мой путь.
1915

«Я снова здесь, в семье родной…»

  • Я снова здесь, в семье родной,
  • Мой край, задумчивый и нежный!
  • Кудрявый сумрак за горой
  • Рукою машет белоснежной.
  • Седины пасмурного дня
  • Плывут всклокоченные мимо,
  • И грусть вечерняя меня
  • Волнует непреодолимо.
  • Над куполом церковных глав
  • Тень от зари упала ниже.
  • О други игрищ и забав,
  • Уж я вас больше не увижу!
  • В забвенье канули года,
  • Вослед и вы ушли куда-то.
  • И лишь по-прежнему вода
  • Шумит за мельницей крылатой.
  • И часто я в вечерней мгле,
  • Под звон надломленной осоки,
  • Молюсь дымящейся земле
  • О невозвратных и далеких.
Июнь 1916

«Не бродить, не мять в кустах багряных…»

  • Не бродить, не мять в кустах багряных
  • Лебеды и не искать следа.
  • Со снопом волос твоих овсяных
  • Отоснилась ты мне навсегда.
  • С алым соком ягоды на коже,
  • Нежная, красивая, была
  • На закат ты розовый похожа
  • И, как снег, лучиста и светла.
  • Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
  • Имя тонкое растаяло, как звук.
  • Но остался в складках смятой шали
  • Запах меда от невинных рук.
  • В тихий час, когда заря на крыше,
  • Как котенок, моет лапкой рот,
  • Говор кроткий о тебе я слышу
  • Водяных поющих с ветром сот.
  • Пусть порой мне шепчет синий вечер,
  • Что была ты песня и мечта,
  • Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи —
  • К светлой тайне приложил уста.
  • Не бродить, не мять в кустах багряных
  • Лебеды и не искать следа.
  • Со снопом волос твоих овсяных
  • Отоснилась ты мне навсегда.
<1916>

«О красном вечере задумалась дорога…»

  • О красном вечере задумалась дорога,
  • Кусты рябин туманней глубины.
  • Изба-старуха челюстью порога
  • Жует пахучий мякиш тишины.
  • Осенний холод ласково и кротко
  • Крадется мглой к овсяному двору;
  • Сквозь синь стекла желтоволосый отрок
  • Лучит глаза на галочью игру.
  • Обняв трубу, сверкает по повети
  • Зола зеленая из розовой печи.
  • Кого-то нет, и тонкогубый ветер
  • О ком-то шепчет, сгинувшем в ночи.
  • Кому-то пятками уже не мять по рощам
  • Щербленый лист и золото травы.
  • Тягучий вздох, ныряя звоном тощим,
  • Целует клюв нахохленной совы.
  • Все гуще хмарь, в хлеву покой и дрема,
  • Дорога белая узорит скользкий ров…
  • И нежно охает ячменная солома,
  • Свисая с губ кивающих коров.
<1916>

«Нощь и поле, и крик петухов…»

  • Нощь и поле, и крик петухов…
  • С златной тучки глядит Саваоф.
  • Хлесткий ветер в равнинную синь
  • Катит яблоки с тощих осин.
  • Вот она, невеселая рябь
  • С журавлиной тоской сентября!
  • Смолкшим колоколом над прудом
  • Опрокинулся отчий дом.
  • Здесь все так же, как было тогда,
  • Тежерекиитежестада.
  • Только ивы над красным бугром
  • Обветшалым трясут подолом.
  • Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,
  • Уж кому-то не петь на холму.
  • Мирно грезит родимый очаг
  • О погибших во мраке плечах.
  • Тихо, тихо в божничном углу,
  • Месяц месит кутью на полу…
  • Но тревожит лишь помином тишь
  • Из запечья пугливая мышь.
<1916–1922>

«О край дождей и непогоды…»

  • О край дождей и непогоды,
  • Кочующая тишина,
  • Ковригой хлебною под сводом
  • Надломлена твоя луна!
  • За перепаханною нивой
  • Малиновая лебеда.
  • На ветке облака, как слива,
  • Златится спелая звезда.
  • Опять дорогой верстовою,
  • Наперекор твоей беде,
  • Бреду и чую яровое
  • По голубеющей воде.
  • Клубит и пляшет дым болотный…
  • Но и в кошме певучей тьмы
  • Неизреченностью животной
  • Напоены твои холмы.
<1916–1917>

Голубень

  • В прозрачном холоде заголубели долы,
  • Отчетлив стук подкованных копыт,
  • Трава поблекшая в расстеленные полы
  • Сбирает медь с обветренных ракит.
  • С пустых лощин ползет дугою тощей
  • Сырой туман, курчаво свившись в мох,
  • И вечер, свесившись над речкою, полощет
  • Водою белой пальцы синих ног.
* * *
  • Осенним холодом расцвечены надежды,
  • Бредет мой конь, как тихая судьба,
  • И ловит край махающей одежды
  • Его чуть мокрая буланая губа.
  • В дорогу дальнюю, ни к битве, ни к покою,
  • Влекут меня незримые следы,
  • Погаснет день, мелькнув пятой златою,
  • И в короб лет улягутся труды.
* * *
  • Сыпучей ржавчиной краснеют по дороге
  • Холмы плешивые и слегшийся песок,
  • И пляшет сумрак в галочьей тревоге,
  • Согнув луну в пастушеский рожок.
  • Молочный дым качает ветром села,
  • Но ветра нет, есть только легкий звон.
  • И дремлет Русь в тоске своей веселой,
  • Вцепивши руки в желтый крутосклон.
* * *
  • Манит ночлег, недалеко до хаты,
  • Укропом вялым пахнет огород.
  • На грядки серые капусты волноватой
  • Рожок луны по капле масло льет.
  • Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба
  • И с хруптом мысленно кусаю огурцы,
  • За ровной гладью вздрогнувшее небо
  • Выводит облако из стойла под уздцы.
* * *
  • Ночлег, ночлег, мне издавна знакома
  • Твоя попутная разымчивость в крови,
  • Хозяйка спит, а свежая солома
  • Примята ляжками вдовеющей любви.
  • Уже светает, краской тараканьей
  • Обведена божница по углу,
  • Но мелкий дождь своей молитвой ранней
  • Еще стучит по мутному стеклу.
* * *
  • Опять передо мною голубое поле,
  • Качают лужи солнца рдяный лик.
  • Иные в сердце радости и боли,
  • И новый говор липнет на язык.
  • Водою зыбкой стынет синь во взорах,
  • Бредет мой конь, откинув удила,
  • И горстью смуглою листвы последний ворох
  • Кидает ветер вслед из подола.
<1916>

«Колокольчик среброзвонный…»

  • Колокольчик среброзвонный,
  • Ты поешь? Иль сердцу снится?
  • Свет от розовой иконы
  • На златых моих ресницах.
  • Пусть не я тот нежный отрок
  • В голубином крыльев плеске,
  • Сон мой радостен и кроток
  • О нездешнем перелеске.
  • Мне не нужен вздох могилы,
  • Слову с тайной не обняться.
  • Научи, чтоб можно было
  • Никогда не просыпаться.
<1917>

«Запели тесаные дроги…»

  • Запели тесаные дроги,
  • Бегут равнины и кусты.
  • Опять часовни на дороге
  • И поминальные кресты.
  • Опять я теплой грустью болен
  • От овсяного ветерка,
  • И на известку колоколен
  • Невольно крестится рука.
  • О Русь, малиновое поле
  • И синь, упавшая в реку,
  • Люблю до радости и боли
  • Твою озерную тоску.
  • Холодной скорби не измерить,
  • Ты на туманном берегу.
  • Но не любить тебя, не верить —
  • Я научиться не могу.
  • И не отдам я эти цепи,
  • И не расстанусь с долгим сном,
  • Когда звенят родные степи
  • Молитвословным ковылем.
<1916>

«Не напрасно дули ветры…»

  • Не напрасно дули ветры,
  • Не напрасно шла гроза.
  • Кто-то тайный тихим светом
  • Напоил мои глаза.
  • С чьей-то ласковости вешней
  • Отгрустилявсинеймгле
  • О прекрасной, но нездешней,
  • Неразгаданной земле.
  • Не гнетет немая млечность,
  • Не тревожит звездный страх.
  • Полюбил я мир и вечность,
  • Как родительский очаг.
  • Все в них благостно и свято,
  • Все тревожное светло.
  • Плещет рдяный мак заката
  • На озерное стекло.
  • И невольно в море хлеба
  • Рвется образ с языка:
  • Отелившееся небо
  • Лижет красного телка.
<1917>

Корова

  • Дряхлая, выпали зубы,
  • Свиток годов на рогах.
  • Бил ее выгонщик грубый
  • На перегонных полях.
  • Сердце не ласково к шуму,
  • Мыши скребут в уголке.
  • Думает грустную думу
  • О белоногом телке.
  • Не дали матери сына,
  • Первая радость не прок.
  • И на колу под осиной
  • Шкуру трепал ветерок.
  • Скоро на гречневом свее,
  • С той же сыновней судьбой,
  • Свяжут ей петлю на шее
  • И поведут на убой.
  • Жалобно, грустно и тоще
  • В землю вопьются рога…
  • Снится ей белая роща
  • И травяные луга.
1915

«Под красным вязом крыльцо и двор…»

  • Под красным вязом крыльцо и двор,
  • Луна над крышей, как злат бугор.
  • На синих окнах накапан лик:
  • Бредет по туче седой Старик.
  • Он смуглой горстью меж тихих древ
  • Бросает звезды – озимый сев.
  • Взрастает нива, и зерна душ
  • Со звоном неба спадают в глушь.
  • Я помню время, оно, как звук,
  • Стучало клювом в древесный сук.
  • Я был во злаке, но костный ум
  • Уж верил в поле и водный шум.
  • В меже под елью, где облак-тын,
  • Мне снились реки златых долин.
  • И слышал дух мой про край холмов,
  • Где есть рожденье в посеве слов.
<1917>

Табун

  • В холмах зеленых табуны коней
  • Сдувают ноздрями златой налет со дней.
  • С бугра высокого в синеющий залив
  • Упала смоль качающихся грив.
  • Дрожат их головы над тихою водой,
  • И ловит месяц их серебряной уздой.
  • Храпя в испуге на свою же тень,
  • Зазастить гривами они ждут новый день.
* * *
  • Весенний день звенит над конским ухом
  • С приветливым желаньем к первым мухам.
  • Но к вечеру уж кони над лугами
  • Брыкаются и хлопают ушами.
  • Все резче звон, прилипший на копытах,
  • То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.
  • И лишь волна потянется к звезде,
  • Мелькают мухи пеплом по воде.
* * *
  • Погасло солнце. Тихо на лужке.
  • Пастух играет песню на рожке.
  • Уставясь лбами, слушает табун,
  • Что им поет вихрастый гамаюн.
  • А эхо резвое, скользнув по их губам,
  • Уносит думы их к неведомым лугам.
  • Любя твой день и ночи темноту,
  • Тебе, о родина, сложил я песню ту.
1915

Пропавший месяц

  • Облак, как мышь,
  •                             подбежал и взмахнул
  • В небо огромным хвостом.
  • Словно яйцо,
  •                     расколовшись, скользнул
  • Месяц за дальним холмом.
  • Солнышко утром в колодезь озер
  • Глянуло —
  •                  месяца нет…
  • Свесило ноги оно на бугор,
  • Кликнуло —
  •                     месяца нет.
  • Клич тот услышал с реки рыболов,
  • Вздумал старик подшутить.
  • Отраженье от солнышка
  •                                      с утренних вод
  • Стал он руками ловить.
  • Выловил.
  •               Крепко скрутил бечевой,
  • Уши коленом примял.
  • Вылез и тихо на луч золотой
  • Солнечных век
  •                         привязал.
  • Солнышко к Богу глаза подняло
  • И сказало:
  •                   «Тяжек мой труд!»
  • И вдруг солнышку
  •                               что-то веки свело,
  • Оглянулося – месяц как тут.
  • Как белка на ветке, у солнца в глазах
  • Запрыгала радость…
  •                                 Но вдруг…
  • Луч оборвался,
  •                         и по скользким холмам
  • Отраженье скатилось в луг.
  • Солнышко испугалось…
  •                                         А старый дед,
  • Смеясь, грохотал, как гром.
  • И голубем синим
  •                              вечерний свет
  • Махал ему в рот крылом.
<1917?>

«О товарищах веселых…»

  • О товарищах веселых,
  • О полях посеребренных
  • Загрустила, словно голубь,
  • Радость лет уединенных.
  • Ловит память тонким клювом
  • Первый снег и первопуток.
  • В санках озера над лугом
  • Запоздалый окрик уток.
  • Под окном от скользких елей
  • Тень протягивает руки,
  • Тихих вод парагуш квелый
  • Курит люльку на излуке.
  • Легким дымом к дальним пожням
  • Шлет поклон день ласк и вишен.
  • Запах трав от бабьей кожи
  • На губах моих я слышу.
  • Мир вам, рощи, луг и липы,
  • Литии медовый ладан!
  • Все приявшему с улыбкой
  • Ничего от вас не надо.
1916

«Весна на радость не похожа…»

  • Весна на радость не похожа,
  • И не от солнца желт песок.
  • Твоя обветренная кожа
  • Лучила гречневый пушок.
  • У голубого водопоя
  • На шишкоперой лебеде
  • Мы поклялись, что будем двое
  • И не расстанемся нигде.
  • Кадила темь, и вечер тощий
  • Свивался в огненной резьбе,
  • Я проводил тебя до рощи,
  • К твоей родительской избе.
  • И долго, долго в дреме зыбкой
  • Я оторвать не мог лица,
  • Когда ты с ласковой улыбкой
  • Махал мне шапкою с крыльца.
1916

«Алый мрак в небесной черни…»

  • Алый мрак в небесной черни
  • Начертил пожаром грань.
  • Я пришел к твоей вечерне,
  • Полевая глухомань.
  • Нелегка моя кошница,
  • Но глаза синее дня.
  • Знаю, мать-земля черница,
  • Все мы тесная родня.
  • Разошлись мы в даль и шири
  • Под лазоревым крылом.
  • Но сзовет нас из псалтыри
  • Заревой заре псалом.
  • И придем мы по равнинам
  • К правде сошьего креста
  • Светом книги голубиной
  • Напоить свои уста.
<1915>

«Прощай, родная пуща…»

  • Прощай, родная пуща,
  • Прости, златой родник.
  • Плывут и рвутся тучи
  • О солнечный сошник.
  • Сияй ты, день погожий,
  • А я хочу грустить.
  • За голенищем ножик
  • Мне больше не носить.
  • Под брюхом жеребенка
  • В глухую ночь не спать
  • И радостию звонкой
  • Лесов не оглашать.
  • И не избегнуть бури,
  • Не миновать утрат,
  • Чтоб прозвенеть в лазури
  • Кольцом незримых врат.
1916

«Покраснела рябина…»

  • Покраснела рябина,
  • Посинела вода.
  • Месяц, всадник унылый,
  • Уронил повода.
  • Снова выплыл из рощи
  • Синим лебедем мрак.
  • Чудотворные мощи
  • Он принес на крылах.
  • Край ты, край мой родимый,
  • Вечный пахарь и вой,
  • Словно Во́льга под ивой,
  • Ты поник головой.
  • Встань, пришло исцеленье,
  • Навестил тебя Спас.
  • Лебединое пенье
  • Нежит радугу глаз.
  • Дня закатного жертва
  • Искупила весь грех.
  • Новой свежестью ветра
  • Пахнет зреющий снег.
  • Но незримые дрожди
  • Все теплей и теплей…
  • Помяну тебя в дождик
  • Я, Есенин Сергей.
1916

«Твой глас незримый, как дым в избе…»

  • Твой глас незримый, как дым в избе.
  • Смиренным сердцем молюсь тебе.
  • Овсяным ликом питаю дух,
  • Помощник жизни и тихий друг.
  • Рудою солнца посеян свет,
  • Для вечной правды названья нет.
  • Считает время песок мечты,
  • Но новых зерен прибавил ты.
  • В незримых пашнях растут слова,
  • Смешалась с думой ковыль-трава.
  • На крепких сгибах воздетых рук
  • Возводит церкви строитель звук.
  • Есть радость в душах – топтать твой цвет,
  • На первом снеге свой видеть след.
  • Но краше кротость и стихший пыл
  • Склонивших веки пред звоном крыл.
1916

«В лунном кружеве украдкой…»

  • В лунном кружеве украдкой
  • Ловит призраки долина.
  • На божнице за лампадкой
  • Улыбнулась Магдалина.
  • Кто-то дерзкий, непокорный
  • Позавидовал улыбке.
  • Вспучил бельма вечер черный,
  • И луна – как в белой зыбке.
  • Разыгралась тройка-вьюга,
  • Брызжет пот, холодный, тёрпкий,
  • И плакучая лещуга
  • Лезет к ветру на закорки.
  • Смерть в потемках точит бритву…
  • Вон уж плачет Магдалина.
  • Помяни мою молитву
  • Тот, кто ходит по долинам.
<1915>

«Там, где вечно дремлет тайна…»

  • Там, где вечно дремлет тайна,
  • Есть нездешние поля.
  • Только гость я, гость случайный
  • На горах твоих, земля.
  • Широки леса и воды,
  • Крепок взмах воздушных крыл.
  • Но века твои и годы
  • Затуманил бег светил.
  • Не тобой я поцелован,
  • Не с тобой мой связан рок.
  • Новый путь мне уготован
  • От захода на восток.
  • Суждено мне изначально
  • Возлететь в немую тьму.
  • Ничего я в час прощальный
  • Не оставлю никому.
  • Но за мир твой, с выси звездной,
  • В тот покой, где спит гроза,
  • В две луны зажгу над бездной
  • Незакатные глаза.
<1917>

«Тучи с ожерёба…»

  • Тучи с ожерёба
  • Ржут, как сто кобыл,
  • Плещет надо мною
  • Пламя красных крыл.
  • Небо, словно вымя,
  • Звезды, как сосцы.
  • Пухнет Божье имя
  • В животе овцы.
  • Верю: завтра рано,
  • Чуть забрезжит свет,
  • Новый под туманом
  • Вспыхнет Назарет.
  • Новое восславят
  • Рождество поля,
  • И, как пес, пролает
  • За горой заря.
  • Только знаю: будет
  • Страшный вопль и крик,
  • Отрекутся люди
  • Славить новый лик.
  • Скрежетом булата
  • Вздыбят пасть земли…
  • И со щек заката
  • Спрыгнут скулы-дни.
  • Побегут, как лани,
  • В степь иных сторон,
  • Где вздымает длани
  • Новый Симеон.
<1917>

Лисица

А. М. Ремизову

  • На раздробленной ноге приковыляла,
  • У норы свернулася в кольцо.
  • Тонкой прошвой кровь отмежевала
  • На снегу дремучее лицо.
  • Ей все бластился в колючем дыме выстрел,
  • Колыхалася в глазах лесная топь.
  • Из кустов косматый ветер взбыстрил
  • И рассыпал звонистую дробь.
  • Как желна, над нею мгла металась,
  • Мокрый вечер липок был и ал.
  • Голова тревожно подымалась,
  • И язык на ране застывал.
  • Желтый хвост упал в метель пожаром,
  • На губах – как прелая морковь…
  • Пахло инеем и глиняным угаром,
  • А в ощур сочилась тихо кровь.
<1915>

«О Русь, взмахни крылами…»

  • О Русь, взмахни крылами,
  • Поставь иную крепь!
  • С иными именами
  • Встает иная степь.
  • По голубой долине,
  • Меж телок и коров,
  • Идет в златой ряднине
  • Твой Алексей Кольцов.
  • В руках – краюха хлеба,
  • Уста – вишневый сок.
  • И вызвездило небо
  • Пастушеский рожок.
  • За ним, с снегов и ветра,
  • Из монастырских врат,
  • Идет одетый светом
  • Его середний брат.
  • От Вытегры до Шуи
  • Он избраздил весь край
  • И выбрал кличку – Клюев,
  • Смиренный Миколай.
  • Монашьи мудр и ласков,
  • Он весь в резьбе молвы,
  • И тихо сходит пасха
  • С бескудрой головы.
  • А там, за взгорьем смолым,
  • Иду, тропу тая,
  • Кудрявый и веселый,
  • Такой разбойный я.
  • Долга, крута дорога,
  • Несчетны склоны гор;
  • Но даже с тайной Бога
  • Веду я тайно спор.
  • Сшибаю камнем месяц
  • И на немую дрожь
  • Бросаю, в небо свесясь,
  • Из голенища нож.
  • За мной незримым роем
  • Идет кольцо других,
  • И далеко по селам
  • Звенит их бойкий стих.
  • Из трав мы вяжем книги,
  • Слова трясем с двух пол.
  • И сродник наш, Чапыгин,
  • Певуч, как снег и дол.
  • Сокройся, сгинь ты, племя
  • Смердящих снов и дум!
  • На каменное темя
  • Несем мы звездный шум.
  • Довольно гнить и ноять,
  • И славить взлетом гнусь —
  • Уж смыла, стерла деготь
  • Воспрянувшая Русь.
  • Уж повела крылами
  • Ее немая крепь!
  • С иными именами
  • Встает иная степь.
1917

«Гляну в поле, гляну в небо…»

  • Гляну в поле, гляну в небо,
  • И в полях и в небе рай.
  • Снова тонет в копнах хлеба
  • Незапаханный мой край.
  • Снова в рощах непасеных
  • Неизбывные стада,
  • И струится с гор зеленых
  • Златоструйная вода.
  • О, я верю – знать, за муки
  • Над пропащим мужиком
  • Кто-то ласковые руки
  • Проливает молоком.
15 августа 1917

«То не тучи бродят за овином…»

  • То не тучи бродят за овином
  •                    Инехолод.
  • Замесила Божья Матерь сыну
  •                    Колоб.
  • Всякой снадобью она поила жито
  •                    В масле.
  • Испекла и положила тихо
  •                    В ясли.
  • Заигрался в радости младенец,
  •                    Пал в дрему,
  • Уронил он колоб золоченый
  •                    На солому.
  • Покатился колоб за ворота
  •                    Рожью.
  • Замутили слезы душу голубую
  •                    Божью.
  • Говорила Божья Матерь сыну
  •                    Советы:
  • «Ты не плачь, мой лебеденочек,
  •                    Не сетуй.
  • На земле все люди человеки,
  •                    Чада.
  • Хоть одну им малую забаву
  •                    Надо.
  • Жутко им меж темных
  •                    Перелесиц,
  • Назвала я этот колоб —
  •                    Месяц».
1916

«Разбуди меня завтра рано…»

  • Разбуди меня завтра рано,
  • О моя терпеливая мать!
  • Я пойду за дорожным курганом
  • Дорогого гостя встречать.
  • Я сегодня увидел в пуще
  • След широких колес на лугу.
  • Треплет ветер под облачной кущей
  • Золотую его дугу.
  • На рассвете он завтра промчится,
  • Шапку-месяц пригнув под кустом,
  • И игриво взмахнет кобылица
  • Над равниною красным хвостом.
  • Разбуди меня завтра рано,
  • Засвети в нашей горнице свет.
  • Говорят, что я скоро стану
  • Знаменитый русский поэт.
  • Воспою я тебя и гостя,
  • Нашу печь, петуха и кров…
  • И на песни мои прольется
  • Молоко твоих рыжих коров.
1917

«Где ты, где ты, отчий дом…»

  • Где ты, где ты, отчий дом,
  • Гревший спину под бугром?
  • Синий, синий мой цветок,
  • Неприхоженный песок.
  • Где ты, где ты, отчий дом?
  • За рекой поет петух.
  • Там стада стерег пастух,
  • И светились из воды
  • Три далекие звезды.
  • За рекой поет петух.
  • Время – мельница с крылом
  • Опускает за селом
  • Месяц маятником в рожь
  • Лить часов незримый дождь.
  • Время – мельница с крылом.
  • Этот дождик с сонмом стрел
  • В тучах дом мой завертел,
  • Синий подкосил цветок,
  • Золотой примял песок.
  • Этот дождик с сонмом стрел.
1917

«О Матерь Божья…»

  • О Матерь Божья,
  • Спади звездой
  • На бездорожье,
  • В овраг глухой.
  • Пролей, как масло,
  • Власа луны
  • В мужичьи ясли
  • Моей страны.
  • Срок ночи долог.
  • В них спит твой сын.
  • Спусти, как полог,
  • Зарюнасинь.
  • Окинь улыбкой
  • Мирскую весь
  • И солнце зыбкой
  • К кустам привесь.
  • И да взыграет
  • В ней, славя день,
  • Земного рая
  • Святой младень.
1917

«О пашни, пашни, пашни…»

  • О пашни, пашни, пашни,
  • Коломенская грусть.
  • На сердце день вчерашний,
  • А в сердце светит Русь.
  • Как птицы свищут версты
  • Из-под копыт коня.
  • И брызжет солнце горстью
  • Свой дождик на меня.
  • О край разливов грозных
  • И тихих вешних сил,
  • Здесь по заре и звездам
  • Я школу проходил.
  • Имыслиличиталя
  • По библии ветров,
  • И пас со мной Исайя
  • Моих златых коров.
1917

«Нивы сжаты, рощи голы…»

  • Нивы сжаты, рощи голы,
  • От воды туман и сырость.
  • Колесом за сини горы
  • Солнце тихое скатилось.
  • Дремлет взрытая дорога.
  • Ей сегодня примечталось,
  • Что совсем, совсем немного
  • Ждать зимы седой осталось.
  • Ах, и сам я в чаще звонкой
  • Увидал вчера в тумане:
  • Рыжий месяц жеребенком
  • Запрягался в наши сани.
1917

«Зеленая прическа…»

Л. И. Кашиной

  • Зеленая прическа,
  • Девическая грудь.
  • О тонкая березка,
  • Что загляделась в пруд?
  • Что шепчет тебе ветер?
  • О чем звенит песок?
  • Иль хочешь в косы-ветви
  • Ты лунный гребешок?
  • Открой, открой мне тайну
  • Твоих древесных дум,
  • Я полюбил – печальный
  • Твой предосенний шум.
  • И мне в ответ березка:
  • «О любопытный друг,
  • Сегодня ночью звездной
  • Здесь слезы лил пастух.
  • Луна стелила тени,
  • Сияли зеленя.
  • За голые колени
  • Он обнимал меня.
  • И так, вдохнувши глубко,
  • Сказал под звон ветвей:
  • «Прощай, моя голубка,
  • До новых журавлей».
15 августа 1918

«Я по первому снегу бреду…»

  • Я по первому снегу бреду.
  • В сердце ландыши вспыхнувших сил.
  • Вечер синею свечкой звезду
  • Над дорогой моей засветил.
  • Я не знаю – то свет или мрак?
  • В чаще ветер поет иль петух?
  • Может, вместо зимы на полях,
  • Это лебеди сели на луг.
  • Хороша ты, о белая гладь!
  • Греет кровь мою легкий мороз.
  • Так и хочется к телу прижать
  • Обнаженные груди берез.
  • О лесная, дремучая муть!
  • О веселье оснеженных нив!
  • Так и хочется руки сомкнуть
  • Над древесными бедрами ив.
1917

«Серебристая дорога…»

  • Серебристая дорога,
  • Ты зовешь меня куда?
  • Свечкой чисточетверговой
  • Над тобой горит звезда.
  • Грусть ты или радость теплишь?
  • Иль к безумью правишь бег?
  • Помоги мне сердцем вешним
  • Долюбить твой жесткий снег.
  • Дай ты мне зарю на дровни,
  • Ветку вербы на узду.
  • Может быть, к вратам Господним
  • Сам себя я приведу.
1917

«Отвори мне, страж заоблачный…»

  • Отвори мне, страж заоблачный,
  • Голубые двери дня.
  • Белый ангел этой полночью
  • Моего увел коня.
  • Богу лишнего не надобно,
  • Конь мой – мощь моя и крепь.
  • Слышу я, как ржет он жалобно,
  • Закусив златую цепь.
  • Вижу, как он бьется, мечется,
  • Теребя тугой аркан,
  • И летит с него, как с месяца,
  • Шерсть буланая в туман.
1917

«О верю, верю, счастье есть…»

  • О верю, верю, счастье есть!
  • Еще и солнце не погасло.
  • Заря молитвенником красным
  • Пророчит благостную весть.
  • О верю, верю, счастье есть.
  • Звени, звени, златая Русь,
  • Волнуйся, неуемный ветер!
  • Блажен, кто радостью отметил
  • Твою пастушескую грусть.
  • Звени, звени, златая Русь.
  • Люблю я ропот буйных вод
  • И на волне звезды сиянье.
  • Благословенное страданье,
  • Благословляющий народ.
  • Люблю я ропот буйных вод.
1917

«Песни, песни, о чем вы кричите…»

  • Песни, песни, о чем вы кричите?
  • Иль вам нечего больше дать?
  • Голубого покоя нити
  • Я учусь в мои кудри вплетать.
  • Я хочу быть тихим и строгим.
  • Я молчанью у звезды учусь.
  • Хорошо ивняком при дороге
  • Сторожить задремавшую Русь.
  • Хорошо в эту лунную осень
  • Бродить по траве одному
  • И сбирать на дороге колосья
  • В обнищалую душу-суму.
  • Но равнинная синь не лечит.
  • Песни, песни, иль вас не стряхнуть?..
  • Золотистой метелкой вечер
  • Расчищает мой ровный путь.
  • И так радостен мне над пущей
  • Замирающий в ветре крик:
  • «Будь же холоден ты, живущий,
  • Как осеннее золото лип».
1917

«Вот оно, глупое счастье…»

  • Вот оно, глупое счастье
  • С белыми окнами в сад!
  • По пруду лебедем красным
  • Плавает тихий закат.
  • Здравствуй, златое затишье
  • С тенью березы в воде!
  • Галочья стая на крыше
  • Служит вечерню звезде.
  • Где-то за садом, несмело,
  • Там, где калина цветет,
  • Нежная девушка в белом
  • Нежную песню поет.
  • Стелется синею рясой
  • С поля ночной холодок…
  • Глупое, милое счастье,
  • Свежая розовость щек!
1918

«Проплясал, проплакал дождь весенний…»

  • Проплясал, проплакал дождь весенний,
  •                  Замерла гроза.
  • Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
  •                  Подымать глаза…
  • Скучно слушать под небесным древом
  •                  Взмах незримых крыл:
  • Не разбудишь ты своим напевом
  •                  Дедовских могил!
  • Привязало, осаднило слово
  •                  Даль твоих времен.
  • Не в ветрах, а, знать, в томах тяжелых
  •                  Прозвенит твой сон.
  • Кто-то сядет, кто-то выгнет плечи,
  •                  Вытянет персты.
  • Близок твой кому-то красный вечер,
  •                  Да не нужен ты.
  • Всколыхнет от Брюсова и Блока,
  •                  Встормошит других.
  • Но все так же день взойдет с востока,
  •                  Так же вспыхнет миг.
  • Не изменят лик земли напевы,
  •                  Не стряхнут листа…
  • Навсегда твои пригвождены ко древу
  •                  Красные уста.
  • Навсегда простер глухие длани
  •                  Звездный твой Пилат.
  • Или, Или, лама савахфани, —
  •                  Отпусти в закат.
<1917>

«О муза, друг мой гибкий…»

  • О муза, друг мой гибкий,
  • Ревнивица моя.
  • Опять под дождик сыпкий
  • Мы вышли на поля.
  • Опять весенним гулом
  • Приветствует нас дол,
  • Младенцем завернула
  • Заря луну в подол.
  • Теперь бы песню ветра
  • И нежное баю
  • За то, что ты окрепла,
  • За то, что праздник светлый
  • Влила ты в грудь мою.
  • Теперь бы брызнуть в небо
  • Вишневым соком стих
  • За отческую щедрость
  • Наставников твоих.
  • О мед воспоминаний!
  • О звон далеких лип!
  • Звездой нам пел в тумане
  • Разумниковский лик.
  • Тогда в веселом шуме
  • Игривых дум и сил
  • Апостол нежный Клюев
  • Нас на руках носил.
  • Теперь мы стали зрелей
  • И весом тяжелей…
  • Но не заглушит трелью
  • Тот праздник соловей.
  • И этот дождик шалый
  • Его не смоет в нас,
  • Чтоб звон твоей лампады
  • Под ветром не погас.
1917

«Я последний поэт деревни…»

Мариенгофу

  • Я последний поэт деревни,
  • Скромен в песнях дощатый мост.
  • За прощальной стою обедней
  • Кадящих листвой берез.
  • Догорит золотистым пламенем
  • Из телесного воска свеча,
  • И луны часы деревянные
  • Прохрипят мой двенадцатый час.
  • На тропу голубого поля
  • Скоро выйдет железный гость,
  • Злак овсяный, зарею пролитый,
  • Соберет его черная горсть.
  • Не живые, чужие ладони,
  • Этим песням при вас не жить!
  • Только будут колосья-кони
  • О хозяине старом тужить.
  • Будет ветер сосать их ржанье,
  • Панихидный справляя пляс.
  • Скоро, скоро часы деревянные
  • Прохрипят мой двенадцатый час!
<1920>

«Душа грустит о небесах…»

  • Душа грустит о небесах,
  • Она не здешних нив жилица.
  • Люблю, когда на деревах
  • Огонь зеленый шевелится.
  • То сучья золотых стволов,
  • Как свечи, теплятся пред тайной,
  • И расцветают звезды слов
  • На их листве первоначальной.
  • Понятен мне земли глагол,
  • Но не стряхну я муку эту,
  • Как отразивший в водах дол
  • Вдруг в небе ставшую комету.
  • Так кони не стряхнут хвостами
  • В хребты их пьющую луну…
  • О, если б прорасти глазами,
  • Как эти листья, в глубину.
1919

«Устал я жить в родном краю…»

  • Устал я жить в родном краю
  • В тоске по гречневым просторам.
  • Покину хижину мою,
  • Уйду бродягою и вором.
  • Пойду по белым кудрям дня
  • Искать убогое жилище.
  • И друг любимый на меня
  • Наточит нож за голенище.
  • Весной и солнцем на лугу
  • Обвита желтая дорога,
  • И та, чье имя берегу,
  • Меня прогонит от порога.
  • И вновь вернуся в отчий дом,
  • Чужою радостью утешусь,
  • В зеленый вечер под окном
  • На рукаве своем повешусь.
  • Седые вербы у плетня
  • Нежнее головы наклонят.
  • И необмытого меня
  • Под лай собачий похоронят.
  • А месяц будет плыть и плыть,
  • Роняя весла по озерам…
  • И Русь все так же будет жить,
  • Плясать и плакать у забора.
<1916>

«О Боже, Боже, эта глубь…»

  • О Боже, Боже, эта глубь —
  • Твой голубой живот.
  • Златое солнышко, как пуп,
  • Глядит в Каспийский рот.
  • Крючками звезд свивая в нить
  • Лучи, ты ловишь нас
  • И вершами бросаешь дни
  • В зрачки озерных глаз.
  • Но в малый вентерь рыбаря
  • Не заплывает сом.
  • Не втащит неводом заря
  • Меня в твой тихий дом.
  • Сойди на землю без порток,
  • Взбурли всю хлябь и водь,
  • Смолой кипящею восток
  • Пролей на нашу плоть.
  • Да опалят уста огня
  • Людскую страсть и стыд.
  • Взнеси, как голубя, меня
  • В твой в синих рощах скит.
1919

«Я покинул родимый дом…»

  • Я покинул родимый дом,
  • Голубую оставил Русь.
  • В три звезды березняк над прудом
  • Теплит матери старой грусть.
  • Золотою лягушкой луна
  • Распласталась на тихой воде.
  • Словно яблонный цвет, седина
  • У отца пролилась в бороде.
  • Я не скоро, не скоро вернусь.
  • Долго петь и звенеть пурге.
  • Стережет голубую Русь
  • Старый клен на одной ноге,
  • И я знаю, есть радость в нем
  • Тем, кто листьев целует дождь,
  • Оттого что тот старый клен
  • Головой на меня похож.
1918

«Хорошо под осеннюю свежесть…»

  • Хорошо под осеннюю свежесть
  • Душу-яблоню ветром стряхать
  • И смотреть, как над речкою режет
  • Воду синюю солнца соха.
  • Хорошо выбивать из тела
  • Накаляющий песни гвоздь
  • И в одежде празднично белой
  • Ждать, когда постучится гость.
  • Я учусь, я учусь моим сердцем
  • Цвет черемух в глазах беречь,
  • Только в скупости чувства греются,
  • Когда ребра ломает течь.
  • Молча ухает звездная звонница,
  • Что ни лист, то свеча заре.
  • Никого не впущу я в горницу,
  • Никому не открою дверь.
1918

Песнь о собаке

  • Утром в ржаном закуте,
  • Где златятся рогожи в ряд,
  • Семерых ощенила сука,
  • Рыжих семерых щенят.
  • До вечера она их ласкала,
  • Причесывая языком,
  • И струился снежок подталый
  • Под теплым ее животом.
  • А вечером, когда куры
  • Обсиживают шесток,
  • Вышел хозяин хмурый,
  • Семерых всех поклал в мешок.
  • По сугробам она бежала,
  • Поспевая за ним бежать…
  • И так долго, долго дрожала
  • Воды незамерзшей гладь.
  • А когда чуть плелась обратно,
  • Слизывая пот с боков,
  • Показался ей месяц над хатой
  • Одним из ее щенков.
  • В синюю высь звонко
  • Глядела она, скуля,
  • А месяц скользил тонкий
  • Искрылсязахолмвполях.
  • И глухо, как от подачки,
  • Когда бросят ей камень в смех,
  • Покатились глаза собачьи
  • Золотыми звездами в снег.
1915

«Закружилась листва золотая…»

  • Закружилась листва золотая.
  • В розоватой воде на пруду,
  • Словно бабочек легкая стая
  • С замираньем летит на звезду.
  • Я сегодня влюблен в этот вечер,
  • Близок сердцу желтеющий дол.
  • Отрок-ветер по самые плечи
  • Заголил на березке подол.
  • И в душе, и в долине прохлада,
  • Синий сумрак, как стадо овец.
  • За калиткою смолкшего сада
  • Прозвенит и замрет бубенец.
  • Я еще никогда бережливо
  • Так не слушал разумную плоть.
  • Хорошо бы, как ветками ива,
  • Опрокинуться в розовость вод.
  • Хорошо бы, на стог улыбаясь,
  • Мордой месяца сено жевать…
  • Где ты, где, моя тихая радость —
  • Все любя, ничего не желать?
1918

«Теперь любовь моя не та…»

Клюеву

  • Теперь любовь моя не та.
  • Ах, знаю я, ты тужишь, тужишь
  • О том, что лунная метла
  • Стихов не расплескала лужи.
  • Грустя и радуясь звезде,
  • Спадающей тебе на брови,
  • Ты сердце выпеснил избе,
  • Но в сердце дома не построил.
  • И тот, кого ты ждал в ночи,
  • Прошел, как прежде, мимо крова.
  • О друг, кому ж твои ключи
  • Ты золотил поющим словом?
  • Тебе о солнце не пропеть,
  • В окошко не увидеть рая.
  • Так мельница, крылом махая,
  • С земли не может улететь.
1918

«По-осеннему кычет сова…»

  • По-осеннему кычет сова
  • Над раздольем дорожной рани.
  • Облетает моя голова,
  • Куст волос золотистый вянет.
  • Полевое, степное «ку-гу»,
  • Здравствуй, мать голубая осина!
  • Скоро месяц, купаясь в снегу,
  • Сядет в редкие кудри сына.
  • Скоро мне без листвы холодеть,
  • Звоном звезд насыпая уши.
  • Без меня будут юноши петь,
  • Не меня будут старцы слушать.
  • Новый с поля придет поэт,
  • В новом лес огласится свисте.
  • По-осеннему сыплет ветр,
  • По-осеннему шепчут листья.
1920

Песнь о хлебе

  • Вот она, суровая жестокость,
  • Где весь смысл страдания людей.
  • Режет серп тяжелые колосья,
  • Как под горло режут лебедей.
  • Наше поле издавна знакомо
  • С августовской дрожью поутру.
  • Перевязана в снопы солома,
  • Каждый сноп лежит, как желтый труп.
  • На телегах, как на катафалках,
  • Их везут в могильный склеп – овин.
  • Словно дьякон, на кобылу гаркнув,
  • Чтит возница погребальный чин.
  • А потом их бережно, без злости,
  • Головами стелют по земле
  • И цепами маленькие кости
  • Выбивают из худых телес.
  • Никому и в голову не встанет,
  • Что солома – это тоже плоть.
  • Людоедке-мельнице – зубами
  • В рот суют те кости обмолоть.
  • И из мелева заквашивая тесто,
  • Выпекают груды вкусных яств…
  • Вот тогда-то входит яд белесый
  • В жбан желудка яйца злобы класть.
  • Все побои ржи в припек окрасив,
  • Грубость жнущих сжав в духмяный сок,
  • Он вкушающим соломенное мясо
  • Отравляет жернова кишок.
  • И свистят по всей стране, как осень,
  • Шарлатан, убийца и злодей…
  • Оттого что режет серп колосья,
  • Как под горло режут лебедей.
1921

Хулиган

  • Дождик мокрыми метлами чистит
  • Ивняковый помет по лугам.
  • Плюйся, ветер, охапками листьев,
  • Я такой же, как ты, хулиган.
  • Я люблю, когда синие чащи,
  • Как с тяжелой походкой волы,
  • Животами, листвой хрипящими,
  • По коленкам марают стволы.
  • Вот оно, мое стадо рыжее!
  • Кто ж воспеть его лучше мог?
  • Вижу, вижу, как сумерки лижут
  • Следы человечьих ног.
  • Русь моя! Деревянная Русь!
  • Я один твой певец и глашатай.
  • Звериных стихов моих грусть
  • Я кормил резедой и мятой.
  • Взбрезжи, полночь, луны кувшин
  • Зачерпнуть молока берез!
  • Словно хочет кого придушить
  • Руками крестов погост!
  • Бродит черная жуть по холмам,
  • Злобу вора струит в наш сад.
  • Только сам я разбойник и хам
  • И по крови степной конокрад.
  • Кто видал, как в ночи кипит
  • Кипяченых черемух рать?
  • Мне бы в ночь в голубой степи
  • Где-нибудь с кистенем стоять.
  • Ах, увял головы моей куст,
  • Засосал меня песенный плен.
  • Осужден я на каторге чувств
  • Вертеть жернова поэм.
  • Но не бойся, безумный ветр,
  • Плюй спокойно листвой по лугам.
  • Не сотрет меня кличка «поэт»,
  • Я и в песнях, как ты, хулиган.
1919

«Все живое особой метой…»

  • Все живое особой метой
  • Отмечается с ранних пор.
  • Если не был бы я поэтом,
  • То, наверно, был мошенник и вор.
  • Худощавый и низкорослый,
  • Средь мальчишек всегда герой,
  • Часто, часто с разбитым носом
  • Приходил я к себе домой.
  • И навстречу испуганной маме
  • Я цедил сквозь кровавый рот:
  • «Ничего! Я споткнулся о камень,
  • Это к завтраму все заживет».
  • И теперь вот, когда простыла
  • Этих дней кипятковая вязь,
  • Беспокойная, дерзкая сила
  • На поэмы мои пролилась.
  • Золотая, словесная груда,
  • И над каждой строкой без конца
  • Отражается прежняя удаль
  • Забияки и сорванца.
  • Как тогда, я отважный и гордый,
  • Только новью мой брызжет шаг…
  • Если раньше мне били в морду,
  • То теперь вся в крови душа.
  • И уже говорю я не маме,
  • А в чужой и хохочущий сброд:
  • «Ничего! Я споткнулся о камень,
  • Это к завтраму все заживет».
Февраль 1922

«Мир таинственный, мир мой древний…»

  • Мир таинственный, мир мой древний,
  • Ты, как ветер, затих и присел.
  • Вот сдавили за шею деревню
  • Каменные руки шоссе.
  • Так испуганно в снежную выбель
  • Заметалась звенящая жуть…
  • Здравствуй ты, моя черная гибель,
  • Я навстречу к тебе выхожу!
  • Город, город, ты в схватке жестокой
  • Окрестил нас как падаль и мразь.
  • Стынет поле в тоске волоокой,
  • Телеграфными столбами давясь.
  • Жилист мускул у дьявольской выи
  • И легка ей чугунная гать.
  • Ну да что же! Ведь нам не впервые
  • И расшатываться и пропадать.
  • Пусть для сердца тягуче колко,
  • Это песня звериных прав!..
  • …Так охотники травят волка,
  • Зажимая в тиски облав.
  • Зверь припал… и из пасмурных недр
  • Кто-то спустит сейчас курки…
  • Вдруг прыжок… и двуногого недруга
  • Раздирают на части клыки.
  • О, привет тебе, зверь мой любимый!
  • Ты не даром даешься ножу!
  • Как и ты, я, отвсюду гонимый,
  • Средь железных врагов прохожу.
  • Как и ты, я всегда наготове,
  • И хоть слышу победный рожок,
  • Но отпробует вражеской крови
  • Мой последний, смертельный прыжок.
  • И пускай я на рыхлую выбель
  • Упаду и зароюсь в снегу…
  • Все же песню отмщенья за гибель
  • Пропоют мне на том берегу.
1921

«Сторона ль ты моя, сторона…»

  • Сторона ль ты моя, сторона!
  • Дождевое, осеннее олово.
  • В черной луже продрогший фонарь
  • Отражает безгубую голову.
  • Нет, уж лучше мне не смотреть,
  • Чтобы вдруг не увидеть хужего.
  • Я на всю эту ржавую мреть
  • Буду щурить глаза и суживать.
  • Так немного теплей и безбольней.
  • Посмотри: меж скелетов домов,
  • Словно мельник, несет колокольня
  • Медные мешки колоколов.
  • Если голоден ты – будешь сытым,
  • Коль несчастен – то весел и рад.
  • Только лишь не гляди открыто,
  • Мой земной неизвестный брат.
  • Как подумал я – так и сделал,
  • Но увы! Все одно и то ж!
  • Видно, слишком привыкло тело
  • Ощущать эту стужу и дрожь.
  • Ну, да что же! Ведь много прочих,
  • Не один я вмиру живой!
  • А фонарь то мигнет, то захохочет
  • Безгубой своей головой.
  • Только сердце под ветхой одеждой
  • Шепчет мне, посетившему твердь:
  • «Друг мой, друг мой, прозревшие вежды
  • Закрывает одна лишь смерть».
1921

«Не ругайтесь! Такое дело…»

  • Не ругайтесь! Такое дело!
  • Не торговец я на слова.
  • Запрокинулась и отяжелела
  • Золотая моя голова.
  • Нет любви ни к деревне, ни к городу,
  • Как же смог я ее донести?
  • Брошу все. Отпущу себе бороду
  • И бродягой пойду по Руси.
  • Позабуду поэмы и книги,
  • Перекину за плечи суму,
  • Оттого что в полях забулдыге
  • Ветер больше поет, чем кому.
  • Провоняю я редькой и луком
  • И, тревожа вечернюю гладь,
  • Буду громко сморкаться в руку
  • И во всем дурака валять.
  • И не нужно мне лучшей удачи,
  • Лишь забыться и слушать пургу,
  • Оттого что без этих чудачеств
  • Я прожить на земле не могу.
1922

«Не жалею, не зову, не плачу…»

  • Не жалею, не зову, не плачу,
  • Все пройдет, как с белых яблонь дым.
  • Увяданья золотом охваченный,
  • Я не буду больше молодым.
  • Ты теперь не так уж будешь биться,
  • Сердце, тронутое холодком,
  • И страна березового ситца
  • Не заманит шляться босиком.
  • Дух бродяжий! ты все реже, реже
  • Расшевеливаешь пламень уст.
  • О моя утраченная свежесть,
  • Буйство глаз и половодье чувств.
  • Я теперь скупее стал в желаньях,
  • Жизнь моя! иль ты приснилась мне?
  • Словно я весенней гулкой ранью
  • Проскакал на розовом коне.
  • Все мы, все мы в этом мире тленны,
  • Тихо льется с кленов листьев медь…
  • Будь же ты вовек благословенно,
  • Что пришло процвесть и умереть.
1921

«Я обманывать себя не стану…»

  • Я обманывать себя не стану,
  • Залегла забота в сердце мглистом.
  • Отчего прослыл я шарлатаном?
  • Отчего прослыл я скандалистом?
  • Не злодей я и не грабил лесом,
  • Не расстреливал несчастных по темницам.
  • Я всего лишь уличный повеса,
  • Улыбающийся встречным лицам.
  • Я московский, озорной гуляка.
  • По всему тверскому околотку
  • В переулках каждая собака
  • Знает мою легкую походку.
  • Каждая задрипанная лошадь
  • Головой кивает мне навстречу.
  • Для зверей приятель я хороший,
  • Каждый стих мой душу зверя лечит.
  • Я хожу в цилиндре не для женщин.
  • В глупой страсти сердце жить не в силе.
  • В нем удобней, грусть свою уменьшив,
  • Золото овса давать кобыле.
  • Средь людей я дружбы не имею.
  • Я иному покорился царству.
  • Каждому здесь кобелю на шею
  • Я готов отдать мой лучший галстук.
  • И теперь уж я болеть не стану.
  • Прояснилась омуть в сердце мглистом.
  • Оттого прослыл я шарлатаном,
  • Оттого прослыл я скандалистом.
1922

«Да! Теперь решено. Без возврата…»

  • Да! Теперь решено. Без возврата
  • Я покинул родные поля.
  • Уж не будут листвою крылатой
  • Надо мною звенеть тополя.
  • Низкий дом без меня ссутулится,
  • Старый пес мой давно издох.
  • На московских изогнутых улицах
  • Умереть, знать, судил мне Бог.
  • Я люблю этот город вязевый,
  • Пусть обрюзг он и пусть одрях.
  • Золотая дремотная Азия
  • Опочила на куполах.
  • А когда ночью светит месяц,
  • Когда светит… черт знает как!
  • Я иду, головою свесясь,
  • Переулком в знакомый кабак.
  • Шум и гам в этом логове жутком,
  • Но всю ночь, напролёт, до зари,
  • Я читаю стихи проституткам
  • И с бандитами жарю спирт.
  • Сердце бьется все чаще и чаще,
  • И уж я говорю невпопад:
  • – Я такой же, как вы, пропащий,
  • Мне теперь не уйти назад.
  • Низкий дом без меня ссутулится,
  • Старый пес мой давно издох.
  • На московских изогнутых улицах
  • Умереть, знать, судил мне Бог.
1922

«Снова пьют здесь, дерутся и плачут…»

  • Снова пьют здесь, дерутся и плачут
  • Под гармоники желтую грусть.
  • Проклинают свои неудачи,
  • Вспоминают московскую Русь.
  • И я сам, опустясь головою,
  • Заливаю глаза вином,
  • Чтоб не видеть в лицо роковое,
  • Чтоб подумать хоть миг об ином.
  • Что-то всеми навек утрачено.
  • Май мой синий! Июнь голубой!
  • Не с того ль так чадит мертвячиной
  • Над пропащею этой гульбой.
  • Ах, сегодня так весело россам,
  • Самогонного спирта – река.
  • Гармонист с провалившимся носом
  • Им про Волгу поет и про Чека.
  • Что-то злое во взорах безумных,
  • Непокорное в громких речах.
  • Жалко им тех дурашливых, юных,
  • Что сгубили свою жизнь сгоряча.
  • Жалко им, что октябрь суровый
  • Обманул их в своей пурге.
  • И уж удалью точится новой
  • Крепко спрятанный нож в сапоге.
  • Где ж вы те, что ушли далече?
  • Ярко ль светят вам наши лучи?
  • Гармонист спиртом сифилис лечит,
  • Что в киргизских степях получил.
  • Нет! таких не подмять, не рассеять!
  • Бесшабашность им гнилью дана.
  • Ты, Рассея моя… Рас…сея…
  • Азиатская сторона!
<1922>

«Сыпь, гармоника! Скука… Скука…»

  • Сыпь, гармоника! Скука… Скука…
  • Гармонист пальцы льет волной.
  • Пей со мною, паршивая сука,
  • Пей со мной.
  • Излюбили тебя, измызгали,
  • Невтерпеж!
  • Что ж ты смотришь так синими брызгами,
  • Иль в морду хошь?
  • В огород бы тебя, на чучело,
  • Пугать ворон.
  • До печенок меня замучила
  • Со всех сторон.
  • Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!
  • Пей, выдра! Пей!
  • Мне бы лучше вон ту, сисястую,
  • Она глупей.
  • Я средь женщин тебя не первую,
  • Немало вас,
  • Но с такой вот, как ты, со стервою
  • Лишь в первый раз.
  • Чем больнее, тем звонче,
  • То здесь, то там.
  • Я с собой не покончу,
  • Иди к чертям.
  • К вашей своре собачьей
  • Пора простыть.
  • Дорогая… я плачу…
  • Прости… прости…
<1923>

«Пой же, пой. На проклятой гитаре…»

  • Пой же, пой. На проклятой гитаре
  • Пальцы пляшут твои в полукруг.
  • Захлебнуться бы в этом угаре,
  • Мой последний, единственный друг.
  • Не гляди на ее запястья
  • И с плечей ее льющийся шелк.
  • Я искал в этой женщине счастья,
  • А нечаянно гибель нашел.
  • Я не знал, что любовь – зараза,
  • Я не знал, что любовь – чума.
  • Подошла и прищуренным глазом
  • Хулигана свела с ума.
  • Пой, мой друг. Навевай мне снова
  • Нашу прежнюю буйную рань.
  • Пусть целует она другова,
  • Молодая, красивая дрянь.
  • Ах, постой. Я ее не ругаю.
  • Ах, постой. Я ее не кляну.
  • Дай тебе про себя я сыграю
  • Под басовую эту струну.
  • Льется дней моих розовый купол.
  • В сердце снов золотых сума.
  • Много девушек я перещупал,
  • Много женщин в углах прижимал.
  • Да! есть горькая правда земли,
  • Подсмотрел я ребяческим оком:
  • Лижут в очередь кобели
  • Истекающую суку соком.
  • Так чего ж мне ее ревновать.
  • Так чего ж мне болеть такому.
  • Наша жизнь – простыня да кровать.
  • Наша жизнь – поцелуй да в омут.
  • Пой же, пой! В роковом размахе
  • Этих рук роковая беда.
  • Только знаешь, пошли их на хер…
  • Не умру я, мой друг, никогда.
<1923>

«Эта улица мне знакома…»

  • Эта улица мне знакома,
  • И знаком этот низенький дом.
  • Проводов голубая солома
  • Опрокинулась над окном.
  • Были годы тяжелых бедствий,
  • Годы буйных, безумных сил.
  • Вспомнил я деревенское детство,
  • Вспомнил я деревенскую синь.
  • Не искал я ни славы, ни покоя,
  • Я с тщетой этой славы знаком.
  • А сейчас, как глаза закрою,
  • Вижу только родительский дом.
  • Вижу сад в голубых накрапах,
  • Тихо август прилег ко плетню.
  • Держат липы в зеленых лапах
  • Птичий гомон и щебетню.
  • Я любил этот дом деревянный,
  • В бревнах теплилась грозная морщь,
  • Наша печь как-то дико и странно
  • Завывала в дождливую ночь.
  • Голос громкий и всхлипень зычный,
  • Как о ком-то погибшем, живом.
  • Что он видел, верблюд кирпичный,
  • В завывании дождевом?
  • Видно, видел он дальние страны,
  • Сон другой и цветущей поры,
  • Золотые пески Афганистана
  • И стеклянную хмарь Бухары.
  • Ах, и я эти страны знаю.
  • Сам немалый прошел там путь.
  • Только ближе к родимому краю
  • Мне б хотелось теперь повернуть.
  • Но угасла та нежная дрема,
  • Все истлело в дыму голубом.
  • Мир тебе – полевая солома,
  • Мир тебе – деревянный дом!
1923

«Годы молодые с забубенной славой…»

  • Годы молодые с забубенной славой,
  • Отравил я сам вас горькою отравой.
  • Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли.
  • Были синие глаза, да теперь поблекли.
  • Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
  • В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
  • Руки вытяну и вот – слушаю на ощупь:
  • Едем… кони… сани… снег… проезжаем рощу.
  • «Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабым!
  • Душу вытрясти не жаль по таким ухабам».
  • А ямщик в ответ одно: «По такой метели
  • Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели».
  • «Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!»
  • Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
  • Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.
  • Вдруг толчок… и из саней прямо на сугроб я.
  • Встал и вижу: что за черт – вместо бойкой тройки…
  • Забинтованный лежу на больничной койке.
  • И заместо лошадей по дороге тряской
  • Бью я жесткую кровать мокрою повязкой.
  • На лице часов в усы закрутились стрелки.
  • Наклонились надо мной сонные сиделки.
  • Наклонились и хрипят: «Эх ты, златоглавый,
  • Отравил ты сам себя горькою отравой.
  • Мы не знаем: твой конец близок ли, далек ли.
  • Синие твои глаза в кабаках промокли».
1924

Письмо матери

  • Ты жива еще, моя старушка?
  • Жив и я. Привет тебе, привет!
  • Пусть струится над твоей избушкой
  • Тот вечерний несказанный свет.
  • Пишут мне, что ты, тая тревогу,
  • Загрустила шибко обо мне,
  • Что ты часто ходишь на дорогу
  • В старомодном ветхом шушуне.
  • И тебе в вечернем синем мраке
  • Часто видится одно и то ж:
  • Будто кто-то мне в кабацкой драке
  • Саданул под сердце финский нож.
  • Ничего, родная! Успокойся.
  • Это только тягостная бредь.
  • Не такой уж горький я пропойца,
  • Чтоб, тебя не видя, умереть.
  • Я по-прежнему такой же нежный
  • И мечтаю только лишь о том,
  • Чтоб скорее от тоски мятежной
  • Воротиться в низенький наш дом.
  • Я вернусь, когда раскинет ветви
  • По-весеннему наш белый сад.
  • Только ты меня уж на рассвете
  • Не буди, как восемь лет назад.
  • Не буди того, что отмечталось,
  • Не волнуй того, что не сбылось, —
  • Слишком раннюю утрату и усталость
  • Испытать мне в жизни привелось.
  • И молиться не учи меня. Не надо!
  • К старому возврата больше нет.
  • Ты одна мне помощь и отрада,
  • Ты одна мне несказанный свет.
  • Так забудь же про свою тревогу,
  • Не грусти так шибко обо мне.
  • Не ходи так часто на дорогу
  • В старомодном ветхом шушуне.
<1924>

«Я усталым таким еще не был…»

  • Я усталым таким еще не был.
  • В эту серую морозь и слизь
  • Мне приснилось рязанское небо
  • И моя непутевая жизнь.
  • Много женщин меня любило,
  • Да и сам я любил не одну,
  • Не от этого ль темная сила
  • Приучила меня к вину.
  • Бесконечные пьяные ночи
  • И в разгуле тоска не впервь!
  • Не с того ли глаза мне точит,
  • Словно синие листья червь?
  • Не больна мне ничья измена,
  • И не радует легкость побед, —
  • Тех волос золотое сено
  • Превращается в серый цвет.
  • Превращаются в пепел и воды,
  • Когда цедит осенняя муть.
  • Мне не жаль вас, прошедшие годы, —
  • Ничего не хочу вернуть.
  • Я устал себя мучить без цели,
  • И с улыбкою странной лица
  • Полюбил я носить в легком теле
  • Тихий свет и покой мертвеца…
  • И теперь даже стало не тяжко
  • Ковылять из притона в притон,
  • Как в смирительную рубашку,
  • Мы природу берем в бетон.
  • И во мне, вот по тем же законам,
  • Умиряется бешеный пыл.
  • Но и все ж отношусь я с поклоном
  • К тем полям, что когда-то любил.
  • В те края, где я рос под кленом,
  • Где резвился на желтой траве, —
  • Шлю привет воробьям, и воронам,
  • И рыдающей в ночь сове.
  • Я кричу им в весенние дали:
  • «Птицы милые, в синюю дрожь
  • Передайте, что я отскандалил, —
  • Пусть хоть ветер теперь начинает
  • Под микитки дубасить рожь».
<1923>

«Этой грусти теперь не рассыпать…»

  • Этой грусти теперь не рассыпать
  • Звонким смехом далеких лет.
  • Отцвела моя белая липа,
  • Отзвенел соловьиный рассвет.
  • Для меня было все тогда новым,
  • Много в сердце теснилось чувств,
  • А теперь даже нежное слово
  • Горьким плодом срывается с уст.
  • И знакомые взору просторы
  • Уж не так под луной хороши.
  • Буераки… пеньки… косогоры
  • Обпечалили русскую ширь.
  • Нездоровое, хилое, низкое,
  • Водянистая, серая гладь.
  • Это все мне родное и близкое,
  • От чего так легко зарыдать.
  • Покосившаяся избенка,
  • Плач овцы, и вдали на ветру
  • Машет тощим хвостом лошаденка,
  • Заглядевшись в неласковый пруд.
  • Это все, что зовем мы родиной,
  • Это все, отчего на ней
  • Пьют и плачут в одно с непогодиной,
  • Дожидаясь улыбчивых дней.
  • Потому никому не рассыпать
  • Эту грусть смехом ранних лет.
  • Отцвела моя белая липа,
  • Отзвенел соловьиный рассвет.
1924

«Мне осталась одна забава…»

  • Мне осталась одна забава:
  • Пальцы в рот и веселый свист.
  • Прокатилась дурная слава,
  • Что похабник я и скандалист.
  • Ах! какая смешная потеря!
  • Много в жизни смешных потерь.
  • Стыдно мне, что я в Бога верил.
  • Горько мне, что не верю теперь.
  • Золотые, далекие дали!
  • Все сжигает житейская мреть.
  • И похабничал я и скандалил
  • Для того, чтобы ярче гореть.
  • Дар поэта – ласкать и корябать,
  • Роковая на нем печать.
  • Розу белую с черною жабой
  • Я хотел на земле повенчать.
  • Пусть не сладились, пусть не сбылись
  • Эти помыслы розовых дней.
  • Но коль черти в душе гнездились —
  • Значит, ангелы жили в ней.
  • Вот за это веселие мути,
  • Отправляясь с ней в край иной,
  • Я хочу при последней минуте
  • Попросить тех, кто будет со мной, —
  • Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
  • За неверие в благодать
  • Положили меня в русской рубашке
  • Под иконами умирать.
1923

«Заметался пожар голубой…»

  • Заметался пожар голубой,
  • Позабылись родимые дали.
  • В первый раз я запел про любовь,
  • В первый раз отрекаюсь скандалить.
  • Был я весь как запущенный сад,
  • Был на женщин и зелие падкий.
  • Разонравилось пить и плясать
  • И терять свою жизнь без оглядки.
  • Мне бы только смотреть на тебя,
  • Видеть глаз златокарий омут,
  • И чтоб, прошлое не любя,
  • Ты уйти не смогла к другому.
  • Поступь нежная, легкий стан,
  • Если б знала ты сердцем упорным,
  • Как умеет любить хулиган,
  • Как умеет он быть покорным.
  • Я б навеки забыл кабаки
  • И стихи бы писать забросил,
  • Только б тонко касаться руки
  • И волос твоих цветом в осень.
  • Я б навеки пошел за тобой
  • Хоть в свои, хоть в чужие дали…
  • В первый раз я запел про любовь,
  • В первый раз отрекаюсь скандалить.
1923

«Ты такая ж простая, как все…»

  • Ты такая ж простая, как все,
  • Как сто тысяч других в России.
  • Знаешь ты одинокий рассвет,
  • Знаешь холод осени синий.
  • По-смешному я сердцем влип,
  • Я по-глупому мысли занял.
  • Твой иконный и строгий лик
  • По часовням висел в рязанях.
  • Я на эти иконы плевал,
  • Чтил я грубость и крик в повесе,
  • А теперь вдруг растут слова
  • Самых нежных и кротких песен.
  • Не хочу я лететь в зенит,
  • Слишком многое телу надо.
  • Что ж так имя твое звенит,
  • Словно августовская прохлада?
  • Я не нищий, ни жалок, ни мал
  • И умею расслышать за пылом:
  • С детства нравиться я понимал
  • Кобелям да степным кобылам.
  • Потому и себя не сберег
  • Для тебя, для нее и для этой.
  • Невеселого счастья залог —
  • Сумасшедшее сердце поэта.
  • Потому и грущу, осев,
  • Словно в листья, в глаза косые…
  • Ты такая ж простая, как все,
  • Как сто тысяч других в России.
1923

«Пускай ты выпита другим…»

  • Пускай ты выпита другим,
  • Но мне осталось, мне осталось
  • Твоих волос стеклянный дым
  • И глаз осенняя усталость.
  • О, возраст осени! Он мне
  • Дороже юности и лета.
  • Ты стала нравиться вдвойне
  • Воображению поэта.
  • Я сердцем никогда не лгу
  • И потому на голос чванства
  • Бестрепетно сказать могу,
  • Что я прощаюсь с хулиганством.
  • Пора расстаться с озорной
  • И непокорною отвагой.
  • Уж сердце напилось иной,
  • Кровь отрезвляющею брагой.
  • И мне в окошко постучал
  • Сентябрь багряной веткой ивы,
  • Чтоб я готов был и встречал
  • Его приход неприхотливый.
  • Теперь со многим я мирюсь
  • Без принужденья, без утраты.
  • Иною кажется мне Русь,
  • Иными кладбища и хаты.
  • Прозрачно я смотрю вокруг
  • И вижу, там ли, здесь ли, где-то ль,
  • Что ты одна, сестра и друг,
  • Могла быть спутницей поэта.
  • Что я одной тебе бы мог,
  • Воспитываясь в постоянстве,
  • Пропеть о сумерках дорог
  • И уходящем хулиганстве.
1923

«Дорогая, сядем рядом…»

  • Дорогая, сядем рядом,
  • Поглядим в глаза друг другу.
  • Я хочу под кротким взглядом
  • Слушать чувственную вьюгу.
  • Это золото осенье,
  • Эта прядь волос белесых —
  • Все явилось, как спасенье
  • Беспокойного повесы.
  • Я давно мой край оставил,
  • Где цветут луга и чащи.
  • В городской и горькой славе
  • Я хотел прожить пропащим.
  • Я хотел, чтоб сердце глуше
  • Вспоминало сад и лето,
  • Где под музыку лягушек
  • Я растил себя поэтом.
  • Там теперь такая ж осень…
  • Клен и липы, в окна комнат
  • Ветки лапами забросив,
  • Ищут тех, которых помнят.
  • Их давно уж нет на свете.
  • Месяц на простом погосте
  • На крестах лучами метит,
  • Что и мы придем к ним в гости,
  • Что и мы, отжив тревоги,
  • Перейдем под эти кущи.
  • Все волнистые дороги
  • Только радость льют живущим.
  • Дорогая, сядь же рядом,
  • Поглядим в глаза друг другу.
  • Я хочу под кротким взглядом
  • Слушать чувственную вьюгу.
9 октября 1923

«Мне грустно на тебя смотреть…»

  • Мне грустно на тебя смотреть,
  • Какая боль, какая жалость!
  • Знать, только ивовая медь
  • Нам в сентябре с тобой осталась.
  • Чужие губы разнесли
  • Твое тепло и трепет тела.
  • Как будто дождик моросит
  • С души, немного омертвелой.
  • Ну что ж! Я не боюсь его.
  • Иная радость мне открылась.
  • Ведь не осталось ничего,
  • Как только желтый тлен и сырость.
  • Ведь и себя я не сберег
  • Для тихой жизни, для улыбок.
  • Так мало пройдено дорог,
  • Так много сделано ошибок.
  • Смешная жизнь, смешной разлад.
  • Так было и так будет после.
  • Как кладбище, усеян сад
  • В берез изглоданные кости.
  • Вот так же отцветем и мы
  • И отшумим, как гости сада…
  • Коль нет цветов среди зимы,
  • Так и грустить о них не надо.
1923

«Ты прохладой меня не мучай…»

  • Ты прохладой меня не мучай
  • И не спрашивай, сколько мне лет.
  • Одержимый тяжелой падучей,
  • Я душой стал, как желтый скелет.
  • Было время, когда из предместья
  • Я мечтал по-мальчишески – в дым,
  • Что я буду богат и известен
  • И что всеми я буду любим.
  • Да! Богат я, богат с излишком.
  • Был цилиндр, а теперь его нет.
  • Лишь осталась одна манишка
  • С модной парой избитых штиблет.
  • И известность моя не хуже,
  • От Москвы по парижскую рвань
  • Мое имя наводит ужас,
  • Как заборная, громкая брань.
  • И любовь, не забавное ль дело?
  • Ты целуешь, а губы как жесть.
  • Знаю, чувство мое перезрело,
  • А твое не сумеет расцвесть.
  • Мне пока горевать еще рано,
  • Ну, а если есть грусть – не беда!
  • Золотей твоих кос по курганам
  • Молодая шумит лебеда.
  • Я хотел бы опять в ту местность,
  • Чтоб под шум молодой лебеды
  • Утонуть навсегда в неизвестность
  • И мечтать по-мальчишески – в дым.
  • Но мечтать о другом, о новом,
  • Непонятном земле и траве,
  • Что не выразить сердцу словом
  • И не знает назвать человек.
1923

«Вечер черные брови насопил…»

  • Вечер черные брови насопил.
  • Чьи-то кони стоят у двора.
  • Не вчера ли я молодость пропил?
  • Разлюбил ли тебя не вчера?
  • Не храпи, запоздалая тройка!
  • Наша жизнь пронеслась без следа.
  • Может, завтра больничная койка
  • Упокоит меня навсегда.
  • Может, завтра совсем по-другому
  • Я уйду, исцеленный навек,
  • Слушать песни дождей и черемух,
  • Чем здоровый живет человек.
  • Позабуду я мрачные силы,
  • Что терзали меня, губя.
  • Облик ласковый! Облик милый!
  • Лишь одну не забуду тебя.
  • Пусть я буду любить другую,
  • Но и с нею, с любимой, с другой,
  • Расскажу про тебя, дорогую,
  • Что когда-то я звал дорогой.
  • Расскажу, как текла былая
  • Наша жизнь, что былой не была…
  • Голова ль ты моя удалая,
  • До чего ж ты меня довела?
1923

«Мы теперь уходим понемногу…»

  • Мы теперь уходим понемногу
  • В ту страну, где тишь и благодать.
  • Может быть, и скоро мне в дорогу
  • Бренные пожитки собирать.
  • Милые березовые чащи!
  • Ты, земля! И вы, равнин пески!
  • Перед этим сонмом уходящих
  • Я не в силах скрыть моей тоски.
  • Слишком я любил на этом свете
  • Все, что душу облекает в плоть.
  • Мир осинам, что, раскинув ветви,
  • Загляделись в розовую водь!
  • Много дум я в тишине продумал,
  • Много песен про себя сложил,
  • И на этой на земле угрюмой
  • Счастлив тем, что я дышал и жил.
  • Счастлив тем, что целовал я женщин,
  • Мял цветы, валялся на траве
  • И зверье, как братьев наших меньших,
  • Никогда не бил по голове.
  • Знаю я, что не цветут там чащи,
  • Не звенит лебяжьей шеей рожь.
  • Оттого пред сонмом уходящих
  • Я всегда испытываю дрожь.
  • Знаю я, что в той стране не будет
  • Этих нив, златящихся во мгле…
  • Оттого и дороги мне люди,
  • Что живут со мною на земле.
1924

Пушкину

  • Мечтая о могучем даре
  • Того, кто русской стал судьбой,
  • Стою я на Тверском бульваре,
  • Стою и говорю с собой.
  • Блондинистый, почти белесый,
  • В легендах ставший как туман,
  • О Александр! Ты был повеса,
  • Как я сегодня хулиган.
  • Но эти милые забавы
  • Не затемнили образ твой,
  • И в бронзе выкованной славы
  • Трясешь ты гордой головой.
  • А я стою, как пред причастьем,
  • И говорю в ответ тебе:
  • Я умер бы сейчас от счастья,
  • Сподобленный такой судьбе.
  • Но, обреченный на гоненье,
  • Еще я долго буду петь…
  • Чтоб и мое степное пенье
  • Сумело бронзой прозвенеть.
26 мая 1924

«Низкий дом с голубыми ставнями…»

  • Низкий дом с голубыми ставнями,
  • Не забыть мне тебя никогда, —
  • Слишком были такими недавними
  • Отзвучавшие в сумрак года.
  • До сегодня еще мне снится
  • Наше поле, луга и лес,
  • Принакрытые сереньким ситцем
  • Этих северных бедных небес.
  • Восхищаться уж я не умею
  • И пропасть не хотел бы в глуши,
  • Но, наверно, навеки имею
  • Нежность грустную русской души.
  • Полюбил я седых журавлей
  • С их курлыканьем в тощие дали,
  • Потому что в просторах полей
  • Они сытных хлебов не видали.
  • Только видели березь да цветь,
  • Да ракитник кривой и безлистый,
  • Да разбойные слышали свисты,
  • От которых легко умереть.
  • Как бы я и хотел не любить,
  • Все равно не могу научиться,
  • И под этим дешевеньким ситцем
  • Ты мила мне, родимая выть.
  • Потому так и днями недавними
  • Уж не юные веют года.
  • Низкий дом с голубыми ставнями,
  • Не забыть мне тебя никогда.
<1924>

Сукин сын

  • Снова выплыли годы из мрака
  • И шумят, как ромашковый луг.
  • Мне припомнилась нынче собака,
  • Что была моей юности друг.
  • Нынче – юность моя отшумела,
  • Как подгнивший под окнами клен,
  • Но припомнил я девушку в белом,
  • Для которой был пес почтальон.
  • Не у всякого есть свой близкий,
  • Но она мне как песня была,
  • Потому что мои записки
  • Из ошейника пса не брала.
  • Никогда она их не читала,
  • И мой почерк ей был незнаком,
  • Но о чем-то подолгу мечтала
  • У калины за желтым прудом.
  • Я страдал… Я хотел ответа…
  • Не дождался… уехал… И вот
  • Через годы… известным поэтом
  • Снова здесь, у родимых ворот.
  • Та собака давно околела,
  • Новтужмасть, чтосотливомвсинь,
  • С лаем ливисто ошалелым
  • Меня встрел молодой ее сын.
  • Мать честная! И как же схожи!
  • Снова выплыла боль души.
  • С этой болью я будто моложе,
  • И хоть снова записки пиши.
  • Рад послушать я песню былую,
  • Но не лай ты! Не лай! Не лай!
  • Хочешь, пес, я тебя поцелую
  • За пробуженный в сердце май?
  • Поцелую, прижмусь к тебе телом
  • И как друга введу тебя в дом…
  • Да, мне нравилась девушка в белом,
  • Но теперь я люблю в голубом.
31 июля 1924

«Отговорила роща золотая…»

  • Отговорила роща золотая
  • Березовым, веселым языком,
  • И журавли, печально пролетая,
  • Уж не жалеют больше ни о ком.
  • Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник —
  • Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.
  • О всех ушедших грезит конопляник
  • С широким месяцем над голубым прудом.
  • Стою один среди равнины голой,
  • А журавлей относит ветер в даль,
  • Я полон дум о юности веселой,
  • Но ничего в прошедшем мне не жаль.
  • Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
  • Не жаль души сиреневую цветь.
  • В саду горит костер рябины красной,
  • Но никого не может он согреть.
  • Не обгорят рябиновые кисти,
  • От желтизны не пропадет трава.
  • Как дерево роняет тихо листья,
  • Так я роняю грустные слова.
  • И если время, ветром разметая,
  • Сгребет их все в один ненужный ком…
  • Скажите так… что роща золотая
  • Отговорила милым языком.
1924

«Синий май. Заревая теплынь…»

  • Синий май. Заревая теплынь.
  • Не прозвякнет кольцо у калитки.
  • Липким запахом веет полынь.
  • Спит черемуха в белой накидке.
  • В деревянные крылья окна
  • Вместе с рамами в тонкие шторы
  • Вяжет взбалмошная луна
  • На полу кружевные узоры.
  • Наша горница хоть и мала,
  • Но чиста. Я с собой на досуге…
  • В этот вечер вся жизнь мне мила,
  • Как приятная память о друге.
  • Сад полышет, как пенный пожар,
  • И луна, напрягая все силы,
  • Хочет так, чтобы каждый дрожал
  • От щемящего слова «милый».
  • Только я в эту цветь, в эту гладь,
  • Под тальянку веселого мая,
  • Ничего не могу пожелать,
  • Все, как есть, без конца принимая.
  • Принимаю – приди и явись,
  • Все явись, в чем есть боль и отрада…
  • Мир тебе, отшумевшая жизнь.
  • Мир тебе, голубая прохлада.
1925

Собаке Качалова

  • Дай, Джим, на счастье лапу мне,
  • Такую лапу не видал я сроду.
  • Давай с тобой полаем при луне
  • На тихую, бесшумную погоду.
  • Дай, Джим, на счастье лапу мне.
  • Пожалуйста, голубчик, не лижись.
  • Пойми со мной хоть самое простое.
  • Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
  • Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
  • Хозяин твой и мил и знаменит,
  • И у него гостей бывает в доме много,
  • И каждый, улыбаясь, норовит
  • Тебя по шерсти бархатной потрогать.
  • Ты по-собачьи дьявольски красив,
  • С такою милою доверчивой приятцей.
  • И, никого ни капли не спросив,
  • Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
  • Мой милый Джим, среди твоих гостей
  • Так много всяких и невсяких было.
  • Но та, что всех безмолвней и грустней,
  • Сюда случайно вдруг не заходила?
  • Она придет, даю тебе поруку.
  • И без меня, в ее уставясь взгляд,
  • Ты за меня лизни ей нежно руку
  • За все, в чем был и не был виноват.
1925

«Несказанное, синее, нежное…»

  • Несказанное, синее, нежное…
  • Тих мой край после бурь, после гроз,
  • И душа моя – поле безбрежное —
  • Дышит запахом меда и роз.
  • Я утих. Годы сделали дело,
  • Но того, что прошло, не кляну.
  • Словно тройка коней оголтелая
  • Прокатилась во всю страну.
  • Напылили кругом. Накопытили.
  • И пропали под дьявольский свист.
  • А теперь вот в лесной обители
  • Даже слышно, как падает лист.
  • Колокольчик ли, дальнее эхо ли, —
  • Все спокойно впивает грудь.
  • Стой, душа! Мы с тобой проехали
  • Через бурный положенный путь.
  • Разберемся во всем, что видели,
  • Что случилось, что сталось в стране,
  • И простим, где нас горько обидели
  • По чужой и по нашей вине.
  • Принимаю, что было и не было,
  • Только жаль на тридцатом году —
  • Слишком мало я в юности требовал,
  • Забываясь в кабацком чаду.
  • Но ведь дуб молодой, не разжелудясь,
  • Так же гнется, как в поле трава…
  • Эх ты, молодость, буйная молодость,
  • Золотая сорвиголова!
1925

Песня

  • Есть одна хорошая песня у соловушки —
  • Песня панихидная по моей головушке.
  • Цвела – забубенная, росла – ножевая,
  • А теперь вдруг свесилась, словно неживая.
  • Думы мои, думы! Боль в висках и темени.
  • Промотал я молодость без поры, без времени.
  • Как случилось-сталось, сам не понимаю.
  • Ночью жесткую подушку к сердцу прижимаю.
  • Лейся, песня звонкая, вылей трель унылую.
  • В темноте мне кажется – обнимаю милую.
  • За окном гармоника и сиянье месяца.
  • Только знаю – милая никогда не встретится.
  • Эх, любовь-калинушка, кровь – заря вишневая,
  • Как гитара старая и как песня новая.
  • С теми же улыбками, радостью и муками,
  • Что певалось дедами, то поется внуками.
  • Пейте, пойте в юности, бейте в жизнь без промаха —
  • Все равно любимая отцветет черемухой.
  • Я отцвел, не знаю где. В пьянстве, что ли? В славе ли?
  • В молодости нравился, а теперь оставили.
  • Потому хорошая песня у соловушки,
  • Песня панихидная по моей головушке.
  • Цвела – забубенная, была – ножевая,
  • А теперь вдруг свесилась, словно неживая.
1925

«Заря окликает другую…»

  • Заря окликает другую,
  • Дымится овсяная гладь…
  • Я вспомнил тебя, дорогую,
  • Моя одряхлевшая мать.
  • Как прежде ходя на пригорок,
  • Костыль свой сжимая в руке,
  • Ты смотришь на лунный опорок,
  • Плывущий по сонной реке.
  • И думаешь горько, я знаю,
  • С тревогой и грустью большой,
  • Что сын твой по отчему краю
  • Совсем не болеет душой.
  • Потом ты идешь до погоста
  • И, в камень уставясь в упор,
  • Вздыхаешь так нежно и просто
  • За братьев моих и сестер.
  • Пускай мы росли ножевые,
  • А сестры росли, как май,
  • Ты все же глаза живые
  • Печально не подымай.
  • Довольно скорбеть! Довольно!
  • И время тебе подсмотреть,
  • Что яблоне тоже больно
  • Терять своих листьев медь.
  • Ведь радость бывает редко,
  • Как вешняя звень поутру,
  • И мне – чем сгнивать на ветках —
  • Уж лучше сгореть на ветру.
<1925>

«Ну, целуй меня, целуй…»

  • Ну, целуй меня, целуй,
  • Хоть до крови, хоть до боли.
  • Не в ладу с холодной волей
  • Кипяток сердечных струй.
  • Опрокинутая кружка
  • Средь веселых не для нас.
  • Понимай, моя подружка,
  • На земле живут лишь раз!
  • Оглядись спокойным взором,
  • Посмотри: во мгле сырой
  • Месяц, словно желтый ворон,
  • Кружит, вьется над землей.
  • Ну, целуй же! Так хочу я.
  • Песню тлен пропел и мне.
  • Видно, смерть мою почуял
  • Тот, кто вьется в вышине.
  • Увядающая сила!
  • Умирать так умирать!
  • До кончины губы милой
  • Я хотел бы целовать.
  • Чтоб все время в синих дремах,
  • Не стыдясь и не тая,
  • В нежном шелесте черемух
  • Раздавалось: «Я твоя».
  • И чтоб свет над полной кружкой
  • Легкой пеной не погас —
  • Пей и пой, моя подружка:
  • На земле живут лишь раз!
1925

«Прощай, Баку! Тебя я не увижу…»

  • Прощай, Баку! Тебя я не увижу.
  • Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
  • И сердце под рукой теперь больней и ближе,
  • И чувствую сильней простое слово: друг.
  • Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!
  • Хладеет кровь, ослабевают силы.
  • Но донесу, как счастье, до могилы
  • И волны Каспия, и балаханский май.
  • Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
  • В последний раз я друга обниму…
  • Чтоб голова его, как роза золотая,
  • Кивала нежно мне в сиреневом дыму.
Май 1925

«Вижу сон. Дорога черная…»

  • Вижу сон. Дорога черная.
  • Белый конь. Стопа упорная.
  • И на этом на коне
  • Едет милая ко мне.
  • Едет, едет милая,
  • Только не любимая.
  • Эх, береза русская!
  • Путь-дорога узкая.
  • Эту милую как сон
  • Лишь для той, в кого влюблен,
  • Удержи ты ветками,
  • Как руками меткими.
  • Светит месяц. Синь и сонь.
  • Хорошо копытит конь.
  • Свет такой таинственный,
  • Словно для Единственной —
  • Той, в которой тот же свет
  • И которой в мире нет.
  • Хулиган я, хулиган.
  • От стихов дурак и пьян.
  • Но и все ж за эту прыть,
  • Чтобы сердцем не остыть,
  • За березовую Русь
  • С нелюбимой помирюсь.
2 июля 1925

«Спит ковыль. Равнина дорогая…»

  • Спит ковыль. Равнина дорогая,
  • И свинцовой свежести полынь.
  • Никакая родина другая
  • Не вольет мне в грудь мою теплынь.
  • Знать, у всех у нас такая участь.
  • И, пожалуй, всякого спроси —
  • Радуясь, свирепствуя и мучась,
  • Хорошо живется на Руси.
  • Свет луны таинственный и длинный,
  • Плачут вербы, шепчут тополя.
  • Но никто под окрик журавлиный
  • Не разлюбит отчие поля.
  • И теперь, когда вот новым светом
  • И моей коснулась жизнь судьбы,
  • Все равно остался я поэтом
  • Золотой бревёнчатой избы.
  • По ночам, прижавшись к изголовью,
  • Вижу я, как сильного врага,
  • Как чужая юность брызжет новью
  • На мои поляны и луга.
  • Но и все же, новью той теснимый,
  • Я могу прочувственно пропеть:
  • Дайте мне на родине любимой,
  • Все любя, спокойно умереть!
Июль 1925

«Не вернусь я в отчий дом…»

  • Не вернусь я в отчий дом,
  • Вечно странствующий странник.
  • Об ушедшем над прудом
  • Пусть тоскует коноплянник.
  • Пусть неровные луга
  • Обо мне поют крапивой, —
  • Брызжет полночью дуга,
  • Колокольчик говорливый.
  • Высоко стоит луна,
  • Даже шапки не докинуть.
  • Песне тайна не дана,
  • Где ей жить и где погинуть.
  • Но на склоне наших лет
  • В отчий дом ведут дороги.
  • Повезут глухие дроги
  • Полутруп, полускелет.
  • Ведь недаром с давних пор
  • Поговорка есть в народе:
  • Даже пес в хозяйский двор
  • Издыхать всегда приходит.
  • Ворочусь я в отчий дом,
  • Жил и не́ жил бедный странник…
  • ……………………
  • В синий вечер над прудом
  • Прослезится конопляник.
<1925>

«Над окошком месяц. Под окошком ветер…»

  • Над окошком месяц. Под окошком ветер.
  • Облетевший тополь серебрист и светел.
  • Дальний плач тальянки, голос одинокий —
  • И такой родимый, и такой далекий.
  • Плачет и смеется песня лиховая.
  • Где ты, моя липа? Липа вековая?
  • Я и сам когда-то в праздник спозаранку
  • Выходил к любимой, развернув тальянку.
  • А теперь я милой ничего не значу.
  • Под чужую песню и смеюсь и плачу.
Август 1925

«Каждый труд благослови, удача…»

  • Каждый труд благослови, удача!
  • Рыбаку – чтоб с рыбой невода,
  • Пахарю – чтоб плуг его и кляча
  • Доставали хлеба на года.
  • Воду пьют из кружек и стаканов,
  • Из кувшинок также можно пить,
  • Там, где омут розовых туманов
  • Не устанет берег золотить.
  • Хорошо лежать в траве зеленой
  • И, впиваясь в призрачную гладь,
  • Чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный,
  • На себе, уставшем, вспоминать.
  • Коростели свищут… коростели.
  • Потому так и светлы всегда
  • Те, что в жизни сердцем опростели
  • Под веселой ношею труда.
  • Только я забыл, что я крестьянин,
  • И теперь рассказываю сам,
  • Соглядатай праздный, я ль не странен
  • Дорогим мне пашням и лесам.
  • Словно жаль кому-то и кого-то,
  • Словно кто-то к родине отвык,
  • И с того, поднявшись над болотом,
  • В душу плачут чибис и кулик.
12 июля 1925

«Видно, так заведено навеки…»

  • Видно, так заведено навеки —
  • К тридцати годам перебесясь,
  • Все сильней, прожженные калеки,
  • С жизнью мы удерживаем связь.
  • Милая, мне скоро стукнет тридцать,
  • И земля милей мне с каждым днем.
  • Оттого и сердцу стало сниться,
  • Что горю я розовым огнем.
  • Коль гореть, так уж гореть сгорая,
  • И недаром в липовую цветь
  • Вынул я кольцо у попугая —
  • Знак того, что вместе нам сгореть.
  • То кольцо надела мне цыганка.
  • Сняв с руки, я дал его тебе,
  • И теперь, когда грустит шарманка,
  • Не могу не думать, не робеть.
  • В голове болотный бродит омут,
  • И на сердце изморозь и мгла:
  • Может быть, кому-нибудь другому
  • Ты его со смехом отдала?
  • Может быть, целуясь до рассвета,
  • Он тебя расспрашивает сам,
  • Как смешного глупого поэта
  • Привела ты к чувственным стихам.
  • Ну и что ж! Пройдет и эта рана.
  • Только горько видеть жизни край.
  • В первый раз такого хулигана
  • Обманул проклятый попугай.
14 июля 1925

«Листья падают, листья падают…»

  • Листья падают, листья падают.
  • Стонет ветер,
  • Протяжен и глух.
  • Кто же сердце порадует?
  • Кто его успокоит, мой друг?
  • С отягченными веками
  • Я смотрю и смотрю на луну.
  • Вот опять петухи кукарекнули
  • В обосененную тишину.
  • Предрассветное. Синее. Раннее.
  • И летающих звезд благодать.
  • Загадать бы какое желание,
  • Да не знаю, чего пожелать.
  • Что желать под житейскою ношею,
  • Проклиная удел свой и дом?
  • Я хотел бы теперь хорошую
  • Видеть девушку под окном.
  • Чтоб с глазами она васильковыми
  • Только мне —
  • Не кому-нибудь —
  • И словами и чувствами новыми
  • Успокоила сердце и грудь.
  • Чтоб под этою белою лунностью,
  • Принимая счастливый удел,
  • Я над песней не таял, не млел
  • И с чужою веселою юностью
  • О своей никогда не жалел.
Август 1925

«Гори, звезда моя, не падай…»

  • Гори, звезда моя, не падай.
  • Роняй холодные лучи.
  • Ведь за кладбищенской оградой
  • Живое сердце не стучит.
  • Ты светишь августом и рожью
  • И наполняешь тишь полей
  • Такой рыдалистою дрожью
  • Неотлетевших журавлей.
  • И, голову вздымая выше,
  • Не то за рощей – за холмом
  • Я снова чью-то песню слышу
  • Про отчий край и отчий дом.
  • И золотеющая осень,
  • В березах убавляя сок,
  • За всех, кого любил и бросил,
  • Листвою плачет на песок.
  • Я знаю, знаю. Скоро, скоро
  • Ни по моей, ни чьей вине
  • Под низким траурным забором
  • Лежать придется так же мне.
  • Погаснет ласковое пламя,
  • И сердце превратится в прах.
  • Друзья поставят серый камень
  • С веселой надписью в стихах.
  • Но, погребальной грусти внемля,
  • Я для себя сложил бы так:
  • Любил он родину и землю,
  • Как любит пьяница кабак.
17 августа 1925

«Жизнь – обман с чарующей тоскою…»

  • Жизнь – обман с чарующей тоскою,
  • Оттого так и сильна она,
  • Что своею грубою рукою
  • Роковые пишет письмена.
  • Я всегда, когда глаза закрою,
  • Говорю: «Лишь сердце потревожь,
  • Жизнь – обман, но и она порою
  • Украшает радостями ложь».
  • Обратись лицом к седому небу,
  • По луне гадая о судьбе,
  • Успокойся, смертный, и не требуй
  • Правды той, что не нужна тебе.
  • Хорошо в черемуховой вьюге
  • Думать так, что эта жизнь – стезя.
  • Пусть обманут легкие подруги,
  • Пусть изменят легкие друзья.
  • Пусть меня ласкают нежным словом,
  • Пусть острее бритвы злой язык.
  • Я живу давно на все готовым,
  • Ко всему безжалостно привык.
  • Холодят мне душу эти выси,
  • Нет тепла от звездного огня.
  • Те, кого любил я, отреклися,
  • Кем я жил – забыли про меня.
  • Но и все ж, теснимый и гонимый,
  • Я, смотря с улыбкой на зарю,
  • На земле, мне близкой и любимой,
  • Эту жизнь за все благодарю.
17 августа 1925

«Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело…»

  • Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело!
  • Вспомнить, что ли, юность, ту, что пролетела?
  • Не шуми, осина, не пыли, дорога.
  • Пусть несется песня к милой до порога.
  • Пусть она услышит, пусть она поплачет,
  • Ей чужая юность ничего не значит.
  • Ну а если значит – проживет не мучась.
  • Где ты, моя радость? Где ты, моя участь?
  • Лейся, песня, пуще, лейся, песня, звяньше.
  • Все равно не будет то, что было раньше.
  • За былую силу, гордость и осанку
  • Только и осталась песня под тальянку.
8 сентября 1925

«Я красивых таких не видел…»

Сестре Шуре

  • Я красивых таких не видел,
  • Только, знаешь, в душе затаю
  • Не в плохой, а в хорошей обиде —
  • Повторяешь ты юность мою.
  • Ты мое васильковое слово,
  • Я навеки люблю тебя.
  • Как живет теперь наша корова,
  • Грусть соломенную теребя?
  • Запоешь ты, а мне любимо,
  • Исцеляй меня детским сном.
  • Отгорела ли наша рябина,
  • Осыпаясь под белым окном?
  • Что поет теперь мать за куделью?
  • Я навеки покинул село,
  • Только знаю – багряной метелью
  • Нам листвы на крыльцо намело.
  • Знаю то, что о нас с тобой вместе
  • Вместо ласки и вместо слез
  • У ворот, как о сгибшей невесте,
  • Тихо воет покинутый пес.
  • Но и все ж возвращаться не надо,
  • Потому и достался не в срок,
  • Как любовь, как печаль и отрада,
  • Твой красивый рязанский платок.
13 сентября 1925

«Ах, как много на свете кошек…»

Сестре Шуре

  • Ах, как много на свете кошек,
  • Нам с тобой их не счесть никогда.
  • Сердцу снится душистый горошек,
  • И звенит голубая звезда.
  • Наяву ли, в бреду иль спросонок,
  • Только помню с далекого дня —
  • На лежанке мурлыкал котенок,
  • Безразлично смотря на меня.
  • Я еще тогда был ребенок,
  • Но под бабкину песню вскок
  • Он бросался, как юный тигренок,
  • На оброненный ею клубок.
  • Все прошло. Потерял я бабку,
  • А еще через несколько лет
  • Из кота того сделали шапку,
  • А ее износил наш дед.
13 сентября 1925

«Ты запой мне ту песню, что прежде…»

Сестре Шуре

  • Ты запой мне ту песню, что прежде
  • Напевала нам старая мать,
  • Не жалея о сгибшей надежде,
  • Я сумею тебе подпевать.
  • Я ведь знаю, и мне знакомо,
  • Потому и волнуй и тревожь,
  • Будто я из родимого дома
  • Слышу в голосе нежную дрожь.
  • Ты мне пой, ну а я с такою,
  • Вот с такою же песней, как ты,
  • Лишь немного глаза прикрою,
  • Вижу вновь дорогие черты.
  • Ты мне пой, ведь моя отрада —
  • Что вовек я любил не один
  • И калитку осеннего сада,
  • И опавшие листья с рябин.
  • Ты мне пой, ну а я припомню
  • И не буду забывчиво хмур:
  • Так приятно и так легко мне
  • Видеть мать и тоскующих кур.
  • Я навек за туманы и росы
  • Полюбил у березки стан,
  • И ее золотистые косы,
  • И холщовый ее сарафан.
  • Потому так и сердцу не жестко—
  • Мне за песнею и за вином
  • Показалась ты той березкой,
  • Что стоит под родимым окном.
13 сентября 1925

«В этом мире я только прохожий…»

Сестре Шуре

  • В этом мире я только прохожий,
  • Ты махни мне веселой рукой.
  • У осеннего месяца тоже
  • Свет ласкающий, тихий такой.
  • В первый раз я от месяца греюсь,
  • В первый раз от прохлады согрет,
  • И опять и живу и надеюсь
  • На любовь, которой уж нет.
  • Это сделала наша равнинность,
  • Посоленная белью песка,
  • И измятая чья-то невинность,
  • И кому-то родная тоска.
  • Потому и навеки не скрою,
  • Что любить не отдельно, не врозь,
  • Нам одною любовью с тобою
  • Эту родину привелось.
13 сентября 1925

Персидские мотивы

«Улеглась моя былая рана…»

  • Улеглась моя былая рана,
  • Пьяный бред не гложет сердце мне.
  • Синими цветами Тегерана
  • Я лечу их нынче в чайхане.
  • Сам чайханщик с круглыми плечами,
  • Чтобы славилась пред русским чайхана,
  • Угощает меня красным чаем
  • Вместо крепкой водки и вина.
  • Угощай, хозяин, да не очень.
  • Много роз цветет в твоем саду.
  • Незадаром мне мигнули очи,
  • Приоткинув черную чадру.
  • Мы в России девушек весенних
  • На цепи не держим, как собак,
  • Поцелуям учимся без денег,
  • Без кинжальных хитростей и драк.
  • Ну а этой за движенья стана,
  • Что лицом похожа на зарю,
  • Подарю я шаль из Хороссана
  • И ковер ширазский подарю.
  • Наливай, хозяин, крепче чаю,
  • Я тебе вовеки не солгу.
  • За себя я нынче отвечаю,
  • За тебя ответить не могу.
  • И на дверь ты взглядывай не очень,
  • Все равно калитка есть в саду…
  • Незадаром мне мигнули очи,
  • Приоткинув черную чадру.
1924

«Я спросил сегодня у менялы…»

  • Я спросил сегодня у менялы,
  • Что дает за полтумана по рублю,
  • Как сказать мне для прекрасной Лалы
  • По-персидски нежное «люблю»?
  • Я спросил сегодня у менялы
  • Легче ветра, тише ванских струй,
  • Как назвать мне для прекрасной Лалы
  • Слово ласковое «поцелуй»?
  • И еще спросил я у менялы,
  • В сердце робость глубже притая,
  • Как сказать мне для прекрасной Лалы,
  • Как сказать ей, что она «моя»?
  • И ответил мне меняла кратко:
  • О любви в словах не говорят,
  • О любви вздыхают лишь украдкой,
  • Да глаза, как яхонты, горят.
  • Поцелуй названья не имеет.
  • Поцелуй не надпись на гробах.
  • Красной розой поцелуи веют,
  • Лепестками тая на губах.
  • От любви не требуют поруки,
  • С нею знают радость и беду.
  • «Ты моя» сказать лишь могут руки,
  • Что срывали черную чадру.
1924

«Шаганэ ты моя, Шаганэ…»

  • Шаганэ ты моя, Шаганэ!
  • Потому что я с севера, что ли,
  • Я готов рассказать тебе поле,
  • Про волнистую рожь при луне.
  • Шаганэ ты моя, Шаганэ.
  • Потому что я с севера, что ли,
  • Что луна там огромней в сто раз,
  • Как бы ни был красив Шираз,
  • Он не лучше рязанских раздолий.
  • Потому что я с севера, что ли?
  • Я готов рассказать тебе поле,
  • Этиволосывзяляуржи,
  • Если хочешь, на палец вяжи —
  • Я нисколько не чувствую боли.
  • Я готов рассказать тебе поле.
  • Про волнистую рожь при луне
  • По кудрям ты моим догадайся.
  • Дорогая, шути, улыбайся,
  • Не буди только память во мне
  • Про волнистую рожь при луне.
  • Шаганэ ты моя, Шаганэ!
  • Там, на севере, девушка тоже,
  • На тебя она страшно похожа,
  • Может, думает обо мне…
  • Шаганэ ты моя, Шаганэ!
1924

«Ты сказала, что Саади…»

  • Ты сказала, что Саади
  • Целовал лишь только в грудь.
  • Подожди ты, бога ради,
  • Обучусь когда-нибудь!
  • Ты пропела: «За Евфратом
  • Розы лучше смертных дев».
  • Если был бы я богатым,
  • То другой сложил напев.
  • Я б порезал розы эти,
  • Ведь одна отрада мне —
  • Чтобы не было на свете
  • Лучше милой Шаганэ.
  • И не мучь меня заветом,
  • У меня заветов нет.
  • Коль родился я поэтом,
  • То целуюсь, как поэт.
19 декабря 1924

«Никогда я не был на Босфоре…»

  • Никогда я не был на Босфоре,
  • Ты меня не спрашивай о нем.
  • Я в твоих глазах увидел море,
  • Полыхающее голубым огнем.
  • Не ходил в Багдад я с караваном,
  • Не возил я шелк туда и хну.
  • Наклонись своим красивым станом,
  • На коленях дай мне отдохнуть.
  • Или снова, сколько ни проси я,
  • Для тебя навеки дела нет,
  • Что в далеком имени – Россия —
  • Я известный, признанный поэт.
  • У меня в душе звенит тальянка,
  • При луне собачий слышу лай.
  • Разве ты не хочешь, персиянка,
  • Увидать далекий, синий край?
  • Я сюда приехал не от скуки —
  • Ты меня, незримая, звала.
  • И меня твои лебяжьи руки
  • Обвивали, словно два крыла.
  • Я давно ищу в судьбе покоя,
  • И хоть прошлой жизни не кляну,
  • Расскажи мне что-нибудь такое
  • Про твою веселую страну.
  • Заглуши в душе тоску тальянки,
  • Напои дыханьем свежих чар,
  • Чтобы я о дальней северянке
  • Не вздыхал, не думал, не скучал.
  • И хотя я не был на Босфоре —
  • Я тебе придумаю о нем.
  • Все равно – глаза твои, как море,
  • Голубым колышутся огнем.
21 декабря 1924

«Свет вечерний шафранного края…»

  • Свет вечерний шафранного края,
  • Тихо розы бегут по полям.
  • Спой мне песню, моя дорогая,
  • Ту, которую пел Хаям.
  • Тихо розы бегут по полям.
  • Лунным светом Шираз осиянен,
  • Кружит звезд мотыльковый рой.
  • Мне не нравится, что персияне
  • Держат женщин и дев под чадрой.
  • Лунным светом Шираз осиянен.
  • Иль они от тепла застыли,
  • Закрывая телесную медь?
  • Или, чтобы их больше любили,
  • Не желают лицом загореть,
  • Закрывая телесную медь?
  • Дорогая, с чадрой не дружись,
  • Заучи эту заповедь вкратце,
  • Ведь и так коротка наша жизнь,
  • Мало счастьем дано любоваться.
  • Заучи эту заповедь вкратце.
  • Даже все некрасивое в роке
  • Осеняет своя благодать.
  • Потому и прекрасные щеки
  • Перед миром грешно закрывать,
  • Коль дала их природа-мать.
  • Тихо розы бегут по полям.
  • Сердцу снится страна другая.
  • Я спою тебе сам, дорогая,
  • То, что сроду не пел Хаям…
  • Тихо розы бегут по полям.
1924

«Воздух прозрачный и синий…»

  • Воздух прозрачный и синий,
  • Выйду в цветочные чащи.
  • Путник, в лазурь уходящий,
  • Ты не дойдешь до пустыни.
  • Воздух прозрачный и синий.
  • Лугом пройдешь, как садом,
  • Садом в цветенье диком,
  • Ты не удержишься взглядом,
  • Чтоб не припасть к гвоздикам.
  • Лугом пройдешь, как садом.
  • Шепот ли, шорох иль шелесть —
  • Нежность, как песни Саади.
  • Вмиг отразится во взгляде
  • Месяца желтая прелесть,
  • Нежность, как песни Саади.
  • Голос раздастся пери,
  • Тихий, как флейта Гассана.
  • В крепких объятиях стана
  • Нет ни тревог, ни потери,
  • Только лишь флейта Гассана.
  • Вот он, удел желанный
  • Всех, кто в пути устали.
  • Ветер благоуханный
  • Пью я сухими устами,
  • Ветер благоуханный.
<1925>

«Золото холодное луны…»

  • Золото холодное луны,
  • Запах олеандра и левкоя.
  • Хорошо бродить среди покоя
  • Голубой и ласковой страны.
  • Далеко-далече там Багдад,
  • Где жила и пела Шахразада.
  • Но теперь ей ничего не надо.
  • Отзвенел давно звеневший сад.
  • Призраки далекие земли
  • Поросли кладбищенской травою.
  • Ты же, путник, мертвым не внемли,
  • Не склоняйся к плитам головою.
  • Оглянись, как хорошо кругом:
  • Губы к розам так и тянет, тянет.
  • Помирись лишь в сердце со врагом —
  • И тебя блаженством ошафранит.
  • Жить – так жить, любить – так уж влюбляться.
  • В лунном золоте целуйся и гуляй,
  • Если ж хочешь мертвым поклоняться,
  • То живых тем сном не отравляй.
  • Это пела даже Шахразада, —
  • Так вторично скажет листьев медь.
  • Тех, которым ничего не надо,
  • Только можно в мире пожалеть.
<1925>

«В Хороссане есть такие двери…»

  • В Хороссане есть такие двери,
  • Где обсыпан розами порог.
  • Там живет задумчивая пери.
  • В Хороссане есть такие двери,
  • Но открыть те двери я не мог.
  • У меня в руках довольно силы,
  • В волосах есть золото и медь.
  • Голос пери нежный и красивый.
  • У меня в руках довольно силы,
  • Но дверей не смог я отпереть.
  • Ни к чему в любви моей отвага.
  • И зачем? Кому мне песни петь? —
  • Если стала неревнивой Шага,
  • Коль дверей не смог я отпереть,
  • Ни к чему в любви моей отвага.
  • Мне пора обратно ехать в Русь.
  • Персия! Тебя ли покидаю?
  • Навсегда ль с тобою расстаюсь
  • Из любви к родимому мне краю?
  • Мне пора обратно ехать в Русь.
  • До свиданья, пери, до свиданья,
  • Пусть не смог я двери отпереть,
  • Ты дала красивое страданье,
  • Про тебя на родине мне петь.
  • До свиданья, пери, до свиданья.
Март 1925

«Голубая родина Фирдуси…»

  • Голубая родина Фирдуси,
  • Ты не можешь, памятью простыв,
  • Позабыть о ласковом урусе
  • И глазах задумчиво простых.
  • Голубая родина Фирдуси.
  • Хороша ты, Персия, я знаю,
  • Розы, как светильники, горят
  • И опять мне о далеком крае
  • Свежестью упругой говорят.
  • Хороша ты, Персия, я знаю.
  • Я сегодня пью в последний раз
  • Ароматы, что хмельны, как брага.
  • И твой голос, дорогая Шага,
  • В этот трудный расставанья час
Продолжение книги