Бабочка Каллима бесплатное чтение

Бабочка Каллима обитает в лишь в некоторых странах –Индия, Китай, Пакистан. Эта бабочка всегда поражала меня. Она совершенно ничем не выделяется, ее крылья в точности повторяют окраску и форму сухих листьев, она прекрасно прячется на фоне листвы и тогда ее уже никто не сможет заметить. Она как тень, как туман, спокойна, легка и по-своему прекрасна. Но стоит ей расправить крылья, как можно увидеть ее бесконечную красоту. За серыми сложенными крыльями скромной бабочки кроется настоящий взрыв красок. Она превращается из бабочки-простушки в настоящую госпожу голубых кровей. Это именно та бабочка, которая похожа на всех нас и именно та, что меня вдохновляет.

Глава 1 «Не будем затягивать»

К слову, пора бы познакомиться. Я, конечно, не самая яркая личность, но тоже могу чем-нибудь удивить, я надеюсь. Приступим: очень приятно, меня зовут Рейчел, мне 17, и я эмоционально не стабильна. У меня есть некоторые проблемы с психикой и социальностью, но я стараюсь как-то выживать, сказать, что у меня получается…больше нет, чем да, хотя мы сейчас не об этом. И так, я типичный подросток со своими загонами и проблемами, который живет в обычном городе, в обычной семье, учится в обычном колледже благородной профессии. Что касается семьи, не вижу необходимости раскладывать перед тобой все карты, сейчас я просто хочу с тобой познакомится. Я обычный подросток, как ты мог узнать, потому социально я должна быть достаточно активной, но есть одна маленькая проблема, помимо всего остального, что вскоре ты узнаешь, я терпеть не могу людей, максимальный социопат, но вот в чем дело- я также социофоб, желающий сблизиться с людьми, заводить новые знакомства, приобретать друзей, состоять в отношениях и тому подобное. Парадокс- как называет меня одна подруга. И знаешь, может в конце нашего с тобой экскурса по моей жизни я смогу побороть себя и наконец стану нормальной? Если такое все же случиться, прошу поздравь меня, для меня это очень важно, спасибо. Ну что ж. Хватит ли этой информации на первый раз? Давай в заключение. Привет, меня зовут Рейчел Литтлданн, мне 17, и я эмоционально нестабильна.

6:00 утра, противный, визгующий будильник и я, проспавшая около 5 часов. Именно так начинается мое утро, каждый день, каждый чертов день. Я открыла глаза, моя комната была залита мраком, но все же маленький, но стремительный лучик света от экрана телефона отважно противостоял этой бесконечной густой мгле. Как символично он пытался пронзить эту тьму, мне бы такую уверенность, как у него. Я выключила будильник и встала с кровати, ища ногами на ощупь свои тапочки. После удачного поиска я встала и направилась к двери. И вот, открылась дверь и комнату постепенно начал заливать свет коридора. Монстр медленно выходил из своей пещеры в мир и ему явно это не нравилось. На первом этаже слышалась рабочая суматоха, что-то падало, где-то носилась собака и кто-то все бегал по одному и тому же маршруту: комната-коридор. Я дошла до лестницы, спустилась, не обращая ни на кого внимания, зашла в ванную и пропала там на 10 минут. Через какое-то время прозвучал настойчивый стук в дверь.

– Давай живей, Рей! Я снова опаздываю, – материнский голос колебался, наверняка она каждые 3 секунды смотрела на часы и с ужасом отводила взгляд, продолжая носиться от шкафа к большому зеркалу, что стояло у нас в коридоре.

– Одна минута, – постаралась ответить я как можно четче с полным ртом зубной пасты.

– Живо, живо! – и она куда-то умчалась, унеся с собой ужасающую ауру под названием «у меня пара минут, а то опоздаю».

«Почему нельзя собираться заранее?» – думала я в тот момент, прекрасно зная ответ. Она просто была тем человеком, который не любил собираться заранее. Это был не единичный случай, такое было постоянно.

Я вышла из ванной, как тут же на меня налетела мать и с грохотом закрылась.

«Все как обычно».

На самом деле, это было не так уж и плохо, я не особо люблю перемены, поэтому даже такое постоянство меня не раздражало, наоборот, с этим я всегда знала, что все хорошо, как обычно.

На кухне меня встретил отец, стоящий у холодильника с задумчивым видом.

– Ничего нового там не появится если долго на него смотреть, – сказала я и, отодвинув его, взяла из холодильника пакет молока.

– Доброе, Рей. Как спалось? Нормально?

– Лучше, чем тебе, пап.

Он посмеялся.

– Определенно.

Мой отец, Алекс Литтлданн, яркий пример человека, который проживает кризис среднего возраста. У него было все, успешных бизнес, своя компания, куча выгодных связей, он жил отличной богатой жизнью… лет до 39. Я до сих пор помню тот майский день. Это был хороший день, приятная погода и тогда вся семья отдыхала и наслаждалась жизнью, мама сидела на веранде, пила зеленый чай и читала какой-то хваленый всеми роман, наша собака с бесконечной радостью носилась по всему участку, ловя бабочек, я же сидела на ступеньках в своей самой уютной одежде и смотрела запись бейсбольного матча. Нам чертовски нравился тот день, те мгновенья. Но вдруг, мы услышали какой-то шум на кухне. Там сидел отец и вдруг он встал, бросил на пол какие-то бумажки и в его глазах появился озорной огонек. Он так воспылал, что нам с мамой это сразу не понравилось. Он резко направился к нам и его можно было прочесть так «я сейчас вам расскажу такое, чего вы просто не ожидаете услышать». Дверь распахнулась, перед нами восстал отец, пылающий уверенностью в себе, мы с мамой лишь молчали.

– Знаете дамы, – наконец начал он. – Я уже взрослый мужчина, я многое сделал в жизни, и я думаю, что пора что-то менять. Я так надоел самому себе, что просто нет сил! И вот я решил… – он сделал ту ужасную паузу между вступлением и не всегда хорошей сутью. – Я увольняюсь!

Как он был горд собой в тот момент! Ты бы видел, друг мой, но могу поклясться, что его слова испортили погоду, этого прекрасного майского дня-полил дождь! Я с осторожностью посмотрела на мать, но казалось, что душа покинула ее тело. Она просто смотрела пустыми глазами с каменным лицом на него. Она молчала, а мамино молчание- это страшно…

– Что прости? Я не расслышала, – наконец заговорила она, я же молча наблюдала.

– Я увольняюсь. Я кидаю свою компанию, бросаю все к чертям, мне это больше не нужно!

– Но…

– Не беспокойся, дорогая. У меня все под контролем. Я стану другим человеком. Начну новую жизнь и в этой новой жизни я достигну величайших высот!

– Это… – у нее не хватало слов. – Подожди, кем ты хочешь стать?

– Ну, понимаешь, я могу все объяснить, ты только послушай. Ладно? – моя мать начала медленно вставать с кресла. Она поднималась, смотря точно ему в глаза, а может и глубже. Как призрак она медленно восставала прямо перед своей жертвой. Отец начал отходить назад, а она продолжала смотреть на него и медленно двигаться в дом, загоняя свою жертву все дальше в свое логово. Наконец они скрылись, и тут началась мамина истерика, а я все продолжала сидеть на веранде, но уже не смотря мачт, я лишь думала, что дождь явился с тем же чистым небом, что и раньше.

«Я прекрасно помню тот день. Те истерики, то напуганное папино лицо, что пыталось выстоять перед ужасом в лице мамы. Но, к счастью, мама не выиграла этот раунд и ей пришлось сдаться. Отец был настроен максимально серьезно. С того дня прошло уже около 3 месяцев и пока не было ни одного повода усомниться в отцовской решимости, вот только и сказать, что все превосходно и новое увлечение отца никак на нас не отражается тоже сложно».

– Знаешь, Рэй. В последнее время мы редко проводим время вместе. Как родитель и ребенок мы слишком далеко находимся друг от друга. Я конечно не намекаю на семейного психолога, но…

– Прости, пап. Нет.

Он громко вздохнул и его лицо приобрело оттенок обреченности. Но я не могла ответить иначе. Наконец, он достал из холодильника сока и направился сесть за стол напротив меня. Он начал демонстративно вздыхать и говорить что-то в духе: «все понятно», «ничего страшного» и так далее, и спустя какое-то время это начало действовать мне на нервы.

– Пап! – немного грубовато вспылила я. – Прости, честно. Но меня это совершенно не интересует. И маму тоже. Мы поддерживаем тебя в твоем начинании и гордимся тем, что ты осмелился бросить все и посвятить себя любимому делу. Но правда, доставая нас каждый раз ты ничего не добьешься. –я пыталась говорить, как можно мягче ведь отец был слегка раним, но я так и не поняла получилось ли у меня это сделать или нет.

– Да, – он чуть посмеялся. – Я знаю, что вы не согласитесь, но…

На часах было уже 7 и мама зашумела открыванием входной двери.

– Я ушла, до вечера! – крикнула она нам и сразу исчезла из поля зрения, вернув дому прежнее спокойствие.

– До вечера! – синхронно ответили мы ей и продолжили говорить.

– Но знаешь, Рей, то что вы не пытаетесь меня переубедить я ценю по-настоящему, а в ботанический сад я смогу сходить и один, – он закончил пить апельсиновый сок и пошел к себе в комнату.

Ах да, мой друг, я совсем забыла сказать тебе, на кого же он променял свой бизнес. Так вот, готовься к ответу. После 20 лет работы он решил бросить все и посвятить себя маленьким чудам природы, что порхают так легко и имеют бесконечное число окрасок. Лепидоптеролог-специалист по бабочкам, вот какова мечта моего отца. Почему бабочки, хочешь узнать? Без понятия, но отец как-то говорил, что в детстве чуть ли не поклонялся этим созданиям, хотя я не видела ни одной фотографии из его детства или юности хотя бы с одной бабочкой. Я даже спрашивала у своего деда, почему именно бабочки, на что тот мне лишь скромно улыбался. Сейчас же он посвятил себя учебе, он полноценный студент, как и я. Он видит цель-стать лепидоптерологом, и он уверенно к ней идет. Что до меня… ты все вскоре узнаешь. Сегодня, кстати, первый учебный день. Наконец я на втором курсе колледжа и уже буквально через несколько часов я вновь встречусь со своими одногруппниками и все начнется заново: учеба, друзья и снова учеба, новые студенты и много-много стресса. Прошу, молись, чтобы я выжила в этом году, это будет сделать намного сложнее чем в том. Удачи мне.

Дальше все двигалось по обыденному сценарию: я поела, убрала за собой посуду, пошла одеваться, минут 15 залипала в телефоне, посмотрела на плакат бейсболиста, весящего у меня над кроватью, уже в сотый раз призналась себе, что он хорош и спустилась вниз. Отец к тому времени уже ушел и дом был полностью отдан спокойствию. Я оглядела чуть темную кухню с погашенным светом как вдруг услышала за углом раздавшийся чих.

– Черт! – я резко так разозлилась, что мигом скинула все вещи и помчалась на кухню. И там, у стены, валялась на спине моя ретриверша Чарли, пытаясь достать до хвоста.

– Чарли, Боже. Как я могла забыть тебя покормить.

Так началось мое утро, вполне обычно и спокойно. Через 10 минут я уже бежала на встречу к адовому месту, что сравнимо с сердцем преисподни-метро. Метро в самый час пик.

– Я считаю, что этот год надо постараться не просрать, – девушка за соседней партой с небольшими синяками под глазами говорила сквозь сон.

– Я слышала, что второй курс самый тяжелый, – добавила другая.

– Разве? – подключилась третья.

– Ну да, я спрашивала у четвертого курса. Они пожелали удачи, огромной удачи.

Мы все сидели в освещенной аудитории. В этом же классе в прошлом году мы изучали химию поэтому не особо любили этот кабинет. Я уже заняла свое место с прошлого года и быстро оглядела свою группу. Все те же лица, все те же голоса и смех, каждый в чистеньком, постиранном медицинском халате, с завязанными в хвост волосами, но немного с изменившемся отношением к другим и к этому месту в целом. Преодолев сессию и перейдя на второй курс, все мы немного повзрослели, то, что казалось таким тяжелым и немыслимым теперь было в прошлом. Только посмотрите на нас, мы смогли сдать тяжелую сессию, мы больше не те новички-первокурсники, которые не знают, чего ожидать. Мы больше не новички, мы теперь настоящие студенты этого медицинского колледжа, в наших сердцах поселилась уверенность, что еще чуть-чуть и мы также перейдем и на третий курс, а там и на четвертый и наконец выпуск. В аудитории я заметила пару новых лиц. Они не отрывали свой взгляд от телефона или же просто стола.

«Не волнуйтесь, мы вас научим как тут быть», – наверняка половина там и думала. Я начала считать новичков.

«Одна девушка, чуть улыбается, видно слушает разговор ее шумных соседей, так, еще одна, похоже хочет заговорить с той, что подслушивает. И это все? Нет. Еще есть один парень. Ого, он уже общается с нашими, как люди адаптируются так быстро? Кстати, он довольно милый, интересно, как его зовут?»

Вдруг, я перевела взгляд чуть назад и увидела то, что не особо хотела увидеть. Как только я зашла в класс, мне в глаза бросился вид одного человека. Словно обозленный на весь мир он сидел у окна на задней парте, а в его наушниках на всю аудиторию долбили тяжелые басы рок-музыки. По сути-ничего необычного, но то, какая аура была вокруг него… мне кажется этот ужас чувствовал каждый. Из-за плохого зрения я не смогла увидеть его лица и теперь, когда я в очках смотрела на ребят я… я его отлично разглядела. Черные непослушные волосы торчали во все стороны, немного острые черты лица и очень нахмуренный вид, его кожа была немного бледной и светло-голубые глаза источали вражду. Да, точно вражду и как мне могло показаться, за то время пока меня не запалили, очень глубокую грусть. Но я смогла ее разглядеть за пару секунд, мне показалось, что он чувствовал присутствие чужих глаз, но выжидал подходящего момента, чтобы показать человеку, что его время рассматривания подошло к концу и хорошенько напугать, резко посмотрев на любопытного. Честно сказать, его взгляд был дико устрашающим. Моментально по всему моему телу пробежали мурашки, а сердце забилось так, будто пульс переваливал за100. К тому же он цыкнул. Но это не важно. Важно то, что я буду опасаться этого человека как огня.

Позже, в кругу своих друзей (между прочим, как раз тех трёх девушек) я прозвала его «туманным», из-за того, что из тумана может появится все что угодно, вообще все. Как ты понял, друг, я не стала нарекать его как злобного одиночку, я не особо люблю судить людей по первому впечатлению, так как со мной это «первое впечатление» всегда играло злую шутку. Но то, что я решила его сторониться я не отрицаю, я просто займусь своим любимым делом – наблюдением за людьми. Но это не потому что я маньяк! Я стремлюсь стать психологом, потому что еще с младшей школы больше наблюдала, нежели общалась, и тогда я совсем не думала, что буду это делать и дальше, только уже ради достижения своей цели. Через несколько минут началась пара. Ничем не отличающаяся от предыдущих в том году. Мы просто заново стали обычными студентами. Пара, с непривычки, тянулась как мед из стеклянной банки, будто бесконечно. Нам представили нового учителя и рассказали про новый предмет. Объяснили, как будет протекать этот год и, что в целом наш ждет. Все вернулось на круги своя.

Вдруг я почувствовала толчок под боком. Это сделала моя соседка-та, что с синяками и она все как-то заинтересованно смотрела на меня и явно желала со мой о чем-то поговорить. Я чуть придвинулась к ней и с каждым преодолевавшим сантиметром ее запал любопытства только становился все сильнее. Она смотрела на меня немного безумными глазами, и я могла буквально услышать, как она сотню раз произносит все вопросы, когда я буду достаточно близко.

– Ну, рассказывай, – она смотрела на меня своим целеустремленным взглядом, как-то хитро улыбаясь.

– Не поняла…

– Ой да брось, хватит скрытничать.

Но я правда не понимала, что она хочет.

– Ты издеваешься что ли?

– Я не понимаю тебя.

Ее выражение лица резко сменилось, оно приобрело немного растерянный вид как бы «Неужели и впрямь не понимает, о чем я?». Скорее всего ей стало неловко, и она отвернулась тихо извинившись.

– Правда рассказать нечего? – под конец поинтересовалась она.

– Ну… сегодня я забыла покормить Чарли.

– Ясно все.

Тут начал говорить учитель и мою соседку вызвали к доске.

Дальше все было примерно так: я немного подремала до конца пары, потом мы все пошли на вторую, там я постаралась что-то понять, потом обед и… вот тут вот начало появляться что-то интересное.

Тогда я сидела за своей партой. Мои подруги ушли в столовую, а я из-за нежелания находиться в месте полном громких людей, осталась есть в классе. Теперь тут было так тихо, осталось всего пара человек и тот «туманный». Тихие разговоры, скромные смешки, это именно та атмосфера, в которой я любила находиться больше всего. Тихо, спокойно и никто тебя не трогает. Вдруг, послышался долгий звук отодвигающегося стула. Встал мой одногруппник и направился прямо к туманному новичку.

«Сейчас что-то будет», – подумала я и знаешь, мой друг, в тот момент замолчали все.

Подойдя, тот сел рядом и постучал по наушникам игнорирующего его парня. Но тот лишь исподлобья посмотрел на нарушителя спокойствия. Могу поклясться его взгляд был похож на взгляд дьявола. Все продолжали сидеть тихо и ждать продолжения, но никто не осмеливался повернуться в их сторону.

– Эй, я вообще-то к тебе обращаюсь, – абсолютно спокойным тоном сказал одногруппник. Он не был настроен враждебно.

Но тот-ноль внимания.

Он еще раз постучал по наушникам и стоило ему дотронуться до плеча как «туманный» резко встал, так, что опрокинулся стул.

– Ты вообще в себе? – теперь на них двоих были настроены все пары глаз в аудитории. Но тот ничего не ответив, решил уйти. И знаешь, что я заметила? У этого парня тряслись руки, он будто был на пределе. Но чего? Гнева? А может быть страха? К моему сожалению, в тот момент, именно в тот, когда я это заметила, мой страх перед ним немного утих и проснулось кое-что немного пугающее- любопытство. Мне даже захотелось его найти, но… это не в моем стиле, вся эта коммуникабельность.

Позже подошли все остальные и естественно всем все сразу рассказали, а новенький моментально из интроверта-меломана превратился в больного психопата.

Мы снова просидели одну пару и наконец настало время идти домой. Я уже стояла на улице и ждала своих подруг, чтобы вместе уйти, но так как рядом стояли мои шумные одногруппники я решила отойти немного подальше.

«Я буду за колледжем», – отправленное мной сообщение было адресовано одной из подруг. И тогда, я начала думать о своем.

«С первого учебного дня я надеялась, что изменюсь. Я шла уверенной походкой на встречу новой жизни в надежде, что та глубоко замкнутая Рейчел больше не явится миру. Но вот, первый курс, я зашла в класс, все такие тихие и никто не решается заговорить первым, тогда я подумала, что это мой шанс. Вот он, вот та возможность стать нормальной. Но нет, я была слишком труслива. Меня не поймут, меня возненавидят, я им не понравлюсь и до конца дней меня будут вспоминать, как ту неприятную замкнутую коротышку».

Да, мой друг, теперь ты хоть немного можешь меня представить. Я маленькая, всего 1.60, и вообще моя внешность немного несуразна: мелкая, с немного пухлыми щеками, веснушками и немного узкими серо-голубыми глазами. Волосы блондинистые, а тело… я немного полновата в бедрах. Самое комичное во мне это мое лицо в целом и мой голос. Лицо как у 13 летнего ребенка, серьезно, меня ни разу не признавали, как взрослую или хотя бы как 15и-летку, и голос подстать внешности-такой же детский. Мне часто говорят, что голос у меня еще моложе лица, лет на 10. Давай теперь продолжим, я попытаюсь вспомнить, о чем я еще тогда думала.

Я думала: «Как мне измениться?» Порой этот вопрос ставил меня в тупик, и я оказывалась в безвыходной ситуации. Меня так это ранило, что я могу навсегда остаться асоциальным ущербом, что доходило до слез.

Я простояла там около 7 минут и мои депрессивные мысли разогнала пацанская перепалка в паре метром от меня. Я решила быстренько убежать, мало ли. Но я не убежала совсем, а лишь спряталась за углом.

По голосу я смогла узнать нескольких парней из моей группы, там же был тот, который предпринял попытку подружиться. Он заговорил:

– Ты не думаешь, что твое поведение было слегка грубым?

Я сразу поняла в чем дело. И кто является жертвой.

Вообще это была достаточно странная ситуация. Новенький и впрямь поступил не очень красиво, но из-за этого устраивать стычку… он же даже ничего не говорил, никаких оскорблений, никаких угроз. И я не видела, чтобы они одновременно отсутствовали, где мог произойти новый конфликт. К тому же я не понимала, кто зачинщик. Точно не тот, кто проявил инициативу, он был неконфликтным, другому это просто не надо было, он был очень добродушным парнем, оставалось еще двое. Среди них был тот общительный новенький, и еще один, который был за любую движуху.

«Неужели, это все задумал новичок? Но почему? Я не могу вспомнить отсутствовали ли он одновременно с «туманным».

Я была очень сосредоточена и да, скорее всего я угадала кто это организовал.

– Ты, может, извиниться хочешь? – диалог продолжился, и я не думаю, что важно знать кто что говорил.

– Да, как насчет этого? Нет?

– Может он говорить не умеет?

– Тогда ему придется как-то выкручиваться.

Я услышала звук сбившегося дыхания кто-то наверняка взял его за воротник.

– Эй, парень! – один из парней закричал так громко, что мне стало страшно, вернее еще страшнее чем раньше.

«Почему ты ничего не говоришь, «туманный»?»

Они еще немного покричали и тогда прозвучала заключительная фраза.

– Да как ты вообще такой врачом станешь? Не позорь нас.

И раздался смачный удар.

«Это что? Арматура? Кирпич? Бита? Откуда они могли достать хоть что-то из этого?»

И тогда я услышала глухой звук падения тела. И я так заволновалась, что случайно потеряла сознание.

В ушах звенело, в голове всплывали картинки прошедших событий. Раздавались разные звуки и голоса. «Эй парень! Я вообще-то к тебе обращаюсь! Я один схожу в ботанический сад. Я забыла покормить Чарли. Ничего не хочешь мне рассказать? Эй, парень! Эй…»

– Эй, э-э-эй. Жива?

Я открыла глаза и ожидала увидеть, как яркий свет ударит по глазам и постепенно все будет сглаживаться и приходить в норму и в конце концов я увижу лицо медсестры, родителей или своих подруг. Но… Я начала открывать глаза, никакого яркого света, никакого раздражителя, а перед лицом…

– Господи! Извини! – от такой неожиданности я почти упала на землю лицом если бы только «туманный» не поймал меня, как котенка, который так и норовит упасть из рук. Я очнулась и оказалась чуть приподнятой, а его лицо было неприлично близко! И знаешь, что? Никакого смущения, никакого начала романтической истории, обычный животный страх и не более!

– Да что с тобой?

Я впервые услышала его тихий глубокий голос.

– А? Что? Нет, все нормально. Я в полном порядке, – когда я наконец уселась то смогла разглядеть его получше. Сейчас также сидя напротив меня, он больше не казался таким страшным, как раньше. Его глаза были спокойны, как у нормального человека. Знаешь, друг, он выглядел даже по-дружески. Вот это да.

– Тебя хорошо отмутузили, – вдруг сказала я и честно, я не хотела ничего говорить! Это произошло как-то, само собой. Я просто увидела на лице кучу ссадин и кровь, и пришедшая мысль решила обрести какой-то вес в мире за пределом моего разума.

– Я чувствую, – он снова заговорил. Он дотронулся до одного из многочисленных синяков на его лице.

Немного мы посидели в тишине и наконец я решила встать, но тут же меня начало уносить и тогда я ощутила поддержку его руки.

«Какой странный день…» – подумала я.

– Я, наверно, должна идти.

– А ты сможешь?

Я подняла с асфальта свой телефон и увидела, что с момента начала всей проблемы прошло всего 10 минут.

– Да, я думаю. Я позвоню подругам, они меня отведут до метро. С ними не пропаду, – я постаралась улыбнуться и направилась к выходу с территории колледжа.

«Мне написали девочки…»

«Рей, где тебя носит, черт побери? Мы ждем у главных дверей».

Следующие:

«Рей, ты начинаешь бесить, как можно быть такой медленной?»

И последнее:

«Ты ведь ушла одна, так ведь? Но ты ведь обычно говоришь, когда хочешь побыть одна. Все нормально? Мы ушли».

– Так…

– Все круто, меня ждут, – я посмотрела на него, и я прекрасно понимаю, какое у меня было лицо. Явное отчаяние и обида, вот каково было отражение.

Я сделала пару шагов как он сказал:

– Я могу тебя проводить. Но если ты боишься за репутацию…

– Я же сказала, что все круто. Мне помогут дойти. И за репутацию я не боюсь, потому что у меня ее нет. Я надеюсь ты тоже сможешь дойти до дома, – я посмотрела на него последний раз за этот день. – До завтра!

Я покачивалась вправо, влево. Я ехала в поезде домой, чудом добравшись до него без новых приключений. Сидя в наполненном душном вагоне я слушала музыку и пыталась переварить все то, что накопилось за этот день. А ведь это был только понедельник…

«Кто выбирает кем он будет? Насколько социальным он будет? Что с ним случиться и когда? Все это глупо обдумывать, но все же мне интересно, кто решил, что этот «туманный» будет именно таким?»

На самом деле мне просто было интересно разобраться в этом человеке как любителю психологии. Я обдумала кучу вариантов, что его сделало таким какой он есть и почему он становится настоящим только в редкие моменты. Хотя, я никогда не видела его настоящего. Но мне казалось, что в тех неожиданно добрых глазах я смогла увидеть, как его «Я» пытается выйти наружу.

Я глубоко вздохнула и перевела взгляд с пола повыше. На сиденье с другой стороны, отдавая холодным отблеском, на меня смотрели его глаза. Он все понял и быстро отвел взгляд. И знаешь, мне стало так стыдно, ведь я отказалась от его помощи не потому, что не хочу идти с тем, кто испортит мою репутацию, как я и говорила, у меня ее нет, а потому, что я ненавижу ставить людей в неудобное положение. Ему пришлось бы тащить меня до метро, постоянно наблюдая нахожусь ли я еще в сознании или меня пора ловить и тому подобное! Мне легче никого не обременять собой даже если мне максимально плохо. Благо, на станции зашло много народу, и они стали плотной стенкой между нами. Я чувствовала огромный стыд до конца поездки. И когда вышла на свежий воздух я была в какой-то легкой депрессии. И с каждым шагом моя депрессия разрасталась, ведь мы с ним шли одной дорогой, в конце концов оказавшись соседями.

Глава 2 «Что будет дальше?»

Вся семья тогда собралась за большим обеденным столом. Отец сидел перед телевизором и судорожно искал канал, на котором с минуты на минуту, начнётся его любимая передача про наших крылатых братьев. Между этим, он умудрялся делиться впечатлениями о сегодняшних лекциях в университете, в котором он учился, и о походе в ботанический сад. На фоне отцовской болтовни и шумящего телевизора мама накрывала на стол и тихо мне рассказывала о том, что она работает с сплошными идиотами. В это день, ужин в кругу семьи был, пожалуй, самой лучшей его частью. Спокойная атмосфера уюта, спящая под ногами собака, как всегда болтливый отец и все та же мать, работающая с идиотами. Все это вместе было неотъемлемой частью родного для меня места. Все так привычно, что эти волшебные сочетания творили магию домашнего очага, где ты расслабляешься и забываешь о всех проблемах, которые происходили.

– Как прошел первый день? – мама все еще говорила тихо, она знала, что я не люблю рассказывать что-либо вообще, но она же рассказала, как у нее прошел день, поэтому я тоже была обязана рассказать ей.

Я взяла у нее посуду, отойдя на пару шагов, и начала накрывать стол. Легкий звенящий звук посуды в момент соприкосновения ее со столом почему-то меня успокаивал.

– Знаешь, сегодня все было нормально. Ничего необычного.

– А появились, может быть, новенькие?

– Ну да, есть пара.

– Мальчики, девочки?

Я вдруг поняла к чему она клонит.

– И те, и другие.

– А мальчики…

Я не дала ей договорить, я лишь посмотрела на нее неодобряюще и сказала заключительную фразу этого разговора.

– Стол накрыт. Пора есть.

Она тяжело вздохнула и направилась за стол.

– Ты же знаешь, что я просто волнуюсь, – в ее глазах, и впрямь, отражалось обычное мамино беспокойство. И оно было обоснованным. За всю свою жизнь я ни разу ни с кем не встречалась. Да что уж говорить, из мужского пола с кем я общалась это был мой отец и дед и никто больше. Не скажу, что я боюсь мужчин или что-то подобное, просто я всегда была тихой и незаметной, ужасно скромной и социофобной, сейчас я даже удивляюсь, что у меня есть друзья. И конечно, они все девочки.

– Да, знаю.

– Я не понимаю, на тебя же смотрят, и ты явно многим симпатична…

«Вот только я не смотрю на них, мам. Я боюсь и стесняюсь людей, хоть иногда и попадаются те, перед кем даже в нашу первую встречу я не чувствую дискомфорта».

– Мам… приятного аппетита.

Минутой позже к нам присоединился счастливый отец. Он все же успел найти передачу вовремя. На этот раз рассказывали про одну бабочку, которая меня очень заинтересовала.

– Что это за бабочка? – поинтересовалась я у отца с немного набитым ртом едой. Она и впрямь выглядела для меня как-то духовно близко. С виду неприметная бабочка, что сливается с окраской сухой листвы, скрывала в себе совершенно другой мир. Она расправляла крылья, и я могу поклясться, она становилась слишком прекрасной. Ее краски были бесконечны, такая яркая, такая волшебная и даже двуличная… этим она олицетворяла каждого человека на земле, и я сразу подумала: «Что, если «туманный» как эта бабочка?». И знаешь, друг, я была уверенна в том, что оказалась права.

– Как она называется, пап?

– Как? Как же… не могу вспомнить. Но я помню, что мы ее проходили на лекциях, возможно я даже видел ее в ботаническом саду. И мне сразу вспомнилась ты, Рей! Так странно.

А по ТВ они говорили все, но только не ее название. На какой-то момент я сконцентрировалась на телевизоре и перестала есть.

– Рей, остынет, – мама немного приводила меня в чувства.

– Да, да. Сейчас, – я захватила вилкой еще еды и снова посмотрела на экран.

–Рей!

– Вспомнил! Еще бы я не вспомнил, ну конечно, – отец перевел на себя все взгляды, даже щекастая мордашка моей проснувшийся собаки обратила внимание на папу.

– Бабочка Каллима! Это точно она.

«Каллима…» – название четко прозвучало у меня в сознании, и я почему-то была уверена, что это название забыть мне не удастся.

Весь оставшийся вечер я все вновь и вновь проговаривала «Бабочка Каллима, бабочка Каллима». Это название стало для меня чем-то особенным.

Через какое-то время мы, поужинав, начали убирать со стола. Самое обычное завершение дня, правда? Папа складывал тарелки в раковину, мама готовилась к помывке посуды: завязывала волосы резинкой и затем искала фартук. Я же отправилась наверх, у меня тоже были дела.

Я поднялась по чуть скрипучей лестнице, открыла дверь в свою комнату и зажгла свет. Беспорядок. Вещи были разбросаны: кофты, футболки, толстовки, джинсы и бесконечное количество кроссовок. Думаю, теперь ты можешь представить какой у меня стиль одежды. Юбки, блузки, платья, туфли-это все было не мое. Я искренне любила свой полуспортивный, мальчишеский стиль одежды. Я была в восторге от каждой пары кроссовок или толстовок в своем гардеробе. И, конечно, находились те, кто считал своим долгом отругать меня за то, что я хожу в одежде, которая мне нравилась. Мне сотню раз говорили: «ты что, мальчик?». Нет, чертов ты идиот, я просто не собираюсь носить то, что мне не нравиться или в чем мне не комфортно. Или «Тебя заставляют так одеваться? Родители хотели мальчика?». Нет, мои родители просто хотели ребенка, они были готовы любить свое чадо всем сердцем независимо от его пола. И кто еще меня заставляет? Скорее это любопытное общество, эти все люди с «очень важным мнением» заставляют меня одеваться так, как я должна. Но кто сказал, что я должна одеваться именно так? Да, многим девушкам нравятся юбки, платья и так далее, многим, но не всем. Они чувствуют себя счастливыми и красивыми в этой одежде, я же точно так же себя чувствую в немного другой. Все просто, я так же, как и остальные ношу то, что мне нравится. Просто эта одежда немного не входит в рамки «Девушкам нравится-…». Вот и все. Ты также можешь спросить: «Мама разве была не против того, что ее дочь не похожа на дочь?» Во-первых, от обычной дочери я ничем кроме одежды не отличаюсь, во-вторых-все споры, все крики «Одевайся как девочка!» ни к чему хорошему не привели. Мне скоро 18, думаю я достаточно взрослая чтобы решать во что мне одеваться.

Я аккуратно прошла к кровати. Затем посмотрела на весь этот ужас и подумала: «А ведь может показаться, что меня ограбили. А я всего лишь искала футболку». Быстро раскидав вещи по полкам, я переоделась в черные спортивные штаны, надела старую потрепанную толстовку темно-зеленого цвета и обулась в свои любимые кроссовки с красной полоской, что стояли у меня под кроватью. Мне было максимально удобно и уютно. Это был отличный комплект одежды для вечерней прогулки с собакой. Потом все по-старому. Я погасила свет, вышла из комнаты и пошла вниз. Ты, наверно, ожидаешь какого-то крутого поворота, но остынь. Если представить всю жизнь как гоночную трассу с внезапными поворотами, ямами, и склонами, то просто знай, пока все являлись гоночными машинами с запредельными скоростями я была бы обычным велосипедистом, спокойным и равномерным, который крутит неспешно педали и тихо надеется доехать до финиша без происшествий. «Крутятся и хорошо». -был бы мой слоган.

Внизу я подозвала собаку, одела ей ошейник и вышла на улицу.

– Не гуляй долго с Чарли. Утром она хорошо погуляла с папой, – оповестила меня мать.

– Как скажешь, мам, – и я захлопнула дверь.

Шаркающий звук брусчатки под ногами мне безумно нравился в тот день. Держа руки в карманах, я шла к одному месту, где моя собака могла бы вдоволь побегать. Этот вечер был просто отличным. В меру тепло и в меру темно, дул приятный чуть холодный ветерок. Просто идеально. Мимо меня проходили такие же собачники, пробегали спортсмены и радостные дети.

– Добрый вечер, Рейчел! – ко мне все ближе подходила пожилая женщина с таксой на привязи, которая судорожно рвалась к моей собаке, что спокойно шла рядом со мной.

– Здравствуйте, мисс, – я не знала, как ее зовут.

После того как наши собаки познакомились, мы, распрощавшись, разошлись. До огромного поля оставалось еще чуть-чуть. Я дошла до конца улицы, свернула на тропинку в лес и пошла прямо по ней. Ты можешь сейчас удивиться. «Разве это не опасно- девушке ходить одной в лес? Да еще и вечером?». Да, это было бы опасно если бы лес не состоял из двух сосен. Это поле принадлежало плантациям, а эта дорожка была связующей между домами и полем. Здесь часто гуляли дети и старики и каким-то чудом, это место стало максимально безопасным.

Чарли уже знала дорогу и убежала чуть дальше, я же медленно шла до нужного места. И вот: красивый закат, прекрасная погода и одинокое светлое поле. Это было просто идеально.

Я нашла старую скамейку и наслаждалась видом пока моя собака также наслаждалась бегом.

Вдруг резко подул ветер, мои волосы закрыли обзор и рядом пронеслась, как молния, чужая собака. За ней же бежал по видимому ее хозяин. Очень высокий парень, ростом, думаю, под 2 метра. В черной толстовке и джинсах он бежал за своей собакой и выкрикивал ее кличку. Капюшон слетел с его головы, и я смогла разглядеть его черные лохматые волосы. Его хаски резко остановилась и побежала на него. Ее радостная морда кричало «Поймай меня, хозяин!». Он ухватил ее, но та вырвалась и побежала к моей, что наблюдала за всем этим в стороне. И вот, две собаки встретились и после недолгого знакомства начали нарезать круги по полю. Через какое-то время Чарли побежала ко мне. И что мы имеем? На меня одновременно бежали две большие собаки и к ним же присоединился хозяин второй.

«И что мне делать? Боже, не снесите меня!»

Чарли, не с умев затормозить в нужный момент влепилась в меня, и я упала с этой несчастной старой скамейки. Хаски решила последовать примеру моей Чарли и вот, через несколько секунд я валялась на земле, а две собаки облизывали мне лицо, не давая шанса подняться.

– Чарли! Прошу, хоть ты отстань.

Знаешь, друг, тогда я не была зла, я смеялась и мне было… хорошо. Собаки моментально вывели меня из депрессивного состояния. Это какая-то необъяснимая собачья магия, которую людям не постичь, и может это к лучшему. Хоть это и странно, что морально спасти тебя может не человек, не друг, ни врач, ни мать, ни отец, а просто… собака. Я считаю это прекрасно.

Помочь мне разогнать собак смог тот парень. Он поспел довольно быстро, поэтому я полежала на земле около минуты.

– Рой! Ко мне, мальчик! – приказал он собаке как та моментально оторвалась от меня и побежала к хозяину. Я также отогнала свою и принялась вставать. Все лицо в собачьих слюнях, одежда приобрела новый цвет. Теперь красовались большие пятна из собачьей шерсти.

«Как мне это все отчистить? Мать прибьет…»

Парень помог мне подняться, и я сразу начала осматривать одежу, вдруг что порвалось. Когда я убедилась, что все в порядке я подняла глаза на того человека. Я все поднимала и поднимала глаза, мне казалось, что он просто бесконечного роста. Я подняла взгляд с 1.60 на 1.70, потом на 1.80, 1.90 и наконец остановилась примерно на двух метрах.

«И снова…»

– Привет? – я смотрела на уже знакомые голубые глаза.

«Что вообще происходит сегодня? Моя жизнь вообще-то скучная и однотипная. Такого не должно происходить. Не со мной…»

– Привет, – наконец ответил он.

«И что теперь делать?»

Я искренне не понимала, что делать дальше. Поэтому просто села на скамейку. Это проще всего. И знаешь, друг, я думала он уйдет. Но! Он решил сесть рядом. Но это было сделано очень неловко. Это было из-за того, что он сам не знает, как поступить дальше или из-за маленького размера скамейки. Уж точно она не была рассчитана на двухметрового великана. Только для таких карликов как я, парень.

И вот, оба смущенные, мы сидели под вечерним осенним небом и смотрели на бегающих вместе собак.

Наконец, я решила взять себя в руки. Я же хотела начать меняться, верно? Время пришло! Я начала морально подготавливаться. Мое сердце учащенно забилось, руки вспотели, и я наверняка начала превращаться в самый красный на этой планете помидор.

– Твои раны… все нормально? Или критично? Заражение или что-то такое, нет? – я выдавила из себя эти вопросы и из-за волнения мой голос стал еще тоньше чем обычно.

Но он не отвечал. Я решила продолжить, просто потому что.

– Знаешь, наша группа нормальная, правда. Те ребята, не считая, новенького, хорошие. Они не конфликтные. Они всегда в меру добрые. Ну, понимаешь, обычные ребята. Если с ними поговорить, думаю, вы поладите. Но если ты не хочешь, конечно…

Он все еще молчал. Я чуть посмотрела на него и заметила в ушах наушники. Иногда он в такт покачивался или отбивал ногой. Вдруг, он поставил локти на ноги, и согнувшись, продолжил смотреть на собак.

И тут у меня сработал сидром попутчика. Я же все равно не собиралась заводить с ним дружбу.

– Знаешь, мне плевать, что ты меня не слушаешь. Меня редко кто слышит. Иногда, когда я что-то рассказываю в группе одногруппниц или даже в кругу близких подруг меня обязательно будут перебивать. Я даже уже привыкла. Наверно, я просто не интересна людям, может все, что я говорю они считают потенциально скучным? Мне вот именно так и кажется. И я не знаю, что делать. Мне некому высказаться. Каждый осудит, я это знаю. Можно просто порвать все связи. Зачем они? Все равно они меня не воспринимают как человека. Но ведь… я же тогда останусь совсем одна. – на глазах начали наворачиваться слезы.

«Я не могу плакать. Нельзя».

Я встала, подозвала собаку и повернулась в сторону той тропинки.

– Подожди! – он резко встал и крикнул мне в след. – Я могу тебя выслушивать!

Я обернулась в полном шоке.

– Ты же был в наушниках! Как так-то!? – я была смущена и рассержена. Но нет, друг, никакой романтики, я боюсь ее как огня.

Я подбежала к нему и…

– Так, ладно. Раз так … – я протянула ему руку. – Рейчел Литтлдан.

Он принял мою руку.

– Тэренс. Тэренс Пич.

– Очень приятно, – он чуть улыбнулся.

«Ни такой уж он и страшный», – подумала я и была рада этой мысли.

Мы дошли до наших домов молча и оказавшись напротив друг друга у дверей распрощались.

– Рой милый пес. – напоследок сказала я.

Он вдруг передернулся.

– Я не спросил, как ты! Тебя повалили две собаки… прости.

– Все нормально. Я живучая, – я улыбнулась, и помахав рукой, зашла в дом.

Так прошел мой первый день. Достаточно интересно. Да, определенно этот день запомнится мне на долго.

– Ты сегодня долго, – мать встретила меня с чашкой ее любимого черного чая пока я снимала обувь.

– Чарли долго играла с собакой. Я решила не гнать ее домой.

– Ммм, понятно. Раздевайся и иди спать, на часах уже 10.

– Я гуляла два часа?

–Да.

«Как долго, думала прошло около часа».

Я пошла к себе в комнату, переоделась в пижаму и… просто уснула стоило мне чуть прилечь на подушку.

Я находилась посередине белого бесконечного пространства. Было тихо, но где-то далеко звучали неуверенные ноты гитары, кто-то играл явно талантливо, но очень робко. Я посмотрела под ноги. Легкий туман мешал мне видеть все четко. Вдруг, что-то впереди зашуршало. Я подняла голову и передо мной оказался огромный кокон неизвестного насекомого, он был больше меня, и я даже не хотела представлять, что из него появиться. Я подошла чуть поближе, но не решалась прикоснуться. И тогда я поняла, что тихая мелодия гитары раздавалась именно оттуда. Из самого нутра этого кокона.

И вот, снова будильник на 6:00. Знаешь, дорогой друг, я не вижу смысла рассказывать тебе о своем утре. Каждый день, из года в год, рабочее утро повторяло предыдущее. Все в точности. Я снова спустилась вниз, снова ванная, опаздывающая мать, завтрак и отец со своими рассказами, потом переодевание и выход из дома. Каждый день, просыпаясь, я будто садилась на колесо обозрения и проходила все тот же круг, а между тем, вокруг меня ничего не менялось.

Как всегда, я вышла из дома в 7:30 и стоило мне ступить на землю за забором, как я посмотрела на дом своего соседа. Раньше я никогда не видела своих соседей, я лишь слышала слухи о строгости и крайней воспитанности неизвестных людей. Кто-то говорил, что там живут многоуважаемые доктора, кто-то утверждал, что там живет семья политиков, но все сходились во мнении, что те определенно благородных кровей.

На что я надеялась, когда осматривала окна на втором этаже чужого мне дома? Что прямо сейчас оттуда выйдет тот юноша и мы пойдем вместе к метро? Что таким образом у меня появится друг? Как глупо, такое могло случиться, но только не со мной. Я вздохнула, повернулась, и немного огорченная ушла. И вдруг… на самом деле нет, ничего не вдруг. Так же в одиночестве я дошла до метро и доехала до колледжа.

«Нормально ли думать так? Видеть себя погрязшей в одиночестве? Знать, что не появится никого, кто мог бы понять и выслушать? У меня явные проблемы», – я сидела за партой в нужном кабинете и глянула на соседку. Все также с синяками под глазами, она что-то бурно обсуждала с девочками с садней парты. Такая открытая, она являлась солнцем нашей группы, ее все любили и каждый был рад с ней поболтать. Но были ли у нее настоящие друзья? Кто знает.

«Ты не поверишь, как много раз я умоляла тебя, чтобы ты выслушала меня. Мне нужно было с кем-то поделиться тем дерьмом, которое творилось у меня в определенные моменты. У меня было столько всего с чем я хотела с тобой посоветоваться. Но, ты никогда не слушала, ведь всего этого я не говорила вслух».

– Что такое? – она заметила мой взгляд на себе.

– Нет, ничего. Вы вчера ушли, да?

«Я чуть не сдохла пока не дошла до метро».

– Да. Ты долго не отвечала. Мы подумали, что вряд ли могло что-то случиться, так что посчитали вероятным, что ты просто ушла одна.

– Ничего же не случилось? – меня спросила одна из моих подруг, которая сидела за партой сзади. Она все поправляла свои русые волосы и смотрела на меня своим жалостливым взглядом.

– Вы должны знать, что в моей жизни ничего не происходит, – я фальшиво улыбнулась.

Все девочки выдохнули.

Вдруг все чуть засуетились. В кабинет, смотря в пол и все также в наушниках, зашел «туманный». Да, смотрите же на него, любопытные идиоты, это же тот самый, который не захотел с вами общаться! С царями-то. Он сел за свое место и начал раскладывать вещи, мельком посмотрев на меня. Можно сказать, мы поздоровались.

– Эй, Рей, – начала моя соседка. – Как думаешь, он хороший парень? Может попробовать с ним подружиться?

«Из жалости?»

Я отвернулась, не могла смотреть на то, как все эти люди пожирали его любопытными глазами.

– Не знаю. Не знаю, Барб, – а она все продолжала смотреть на него.

– В любом случае, всегда можно попробовать поговорить. Ничего страшного, если он и с нами не захочет говорить, – сказала вторая.

– Хотя, я думаю, он привлек слишком много внимания в первый же день. Все о нем только и говорят, – тут наконец вступилась третья.

– Он всем так интересен? – да, признаю, меня это заинтересовало.

– Конечно. Ты не видела, Рей? В первый же день, когда он выбежал из класса, позже мы наши его в столовой. И знаешь. Над ним стояло столько первокурсниц! Они облепили его со всех сторон!

«М-да, я уже вижу, как он ходит с бандой по всему колледжу и в каждого вселяет ужас. Но сможет ли такой человек и впрямь быть таким? Кто знает, но точно не я».

Через 15 минут, с началом пары преподаватель стал проверять список присутствующих. Я же все думала, что будет дальше. «Он останется одиночкой? Или и впрямь найдет себе банду? Просто интересно, что будет дальше?»

– Тэренс Пич! – никто не отзывался. – Тэренс Пич! Есть такой? – учитель кричал все громче и громче.

Тут с задних рядов начал медленно вставать тот самый, кого с таким рвением искали, Тэренс.

– Боже, какого ты роста? – учитель был так удивлен, что не сдержался и спросил.

На лице парня появился смущенный розовый цвет, и он тихо и неуверенно ответил:

– Метр девяноста семь. Я думаю.

В классе все начали удивляться.

– Эй, Рей. Ничего себе, да? С ним ты вообще, как карлик, – соседка по-доброму посмеялась.

– Да… забавно.

На самом деле, я всегда завидовала высоким людям, верхняя полка, поручень в метро, самый верхний стеллаж- для высоких это не проблема. А для меня… это конец. И главное, что мне не в кого было родится высокой. Мать такая же как я. Рост отца еле дотягивает до 1.70.

– Хорошо. Садись, – учитель наконец смог начать занятие.

И так, прошло три пары. 4 с половиной часа ада. Я собрала вещи со стола и сказала подругам, что сегодня снова пойду одна.

– Ты хочешь заглянуть в актовый зал? – поинтересовалась Барб. Хотя она знала ответ.

– Да. Хочу немного там побыть. Сегодня им никто не должен пользоваться.

– С тобой пойти?

Я немного задумалась.

– Думаю, ты сама туда хочешь.

Мы спустились на первый этаж и прошли по переполненному шумными студентами коридору. Все собирались домой. Все были счастливы, что еще один рабочий день канул.

– Думаешь, он открыт?

– Если нет, это будет очень печально. Но мне плевать. Я найду способ его открыть.

Без сопротивлений огромные деревянные двери актового зала распахнулись, и мы вдвоем зашли на территорию, которая пахла волнением, лаком для волос, новыми костюмами и водой из-под бутылок. Это место было для нас с ней чем-то большим чем просто сцена с множеством уходящий вверх сидений для зрителей.

Я включила свет и пока Барб закрывала дверь помчалась на сцену.

– Ты давненько на ней не стояла, верно? – прокричала она.

– Не поверишь на сколько долго! Последний раз я выступала на большом концерте, туда приезжали дети с многих музыкальных школ и среди них я-ребенок из простого кружка по пению, ощущала себя просто отвратительно! – я ходила по всей сцене и, потихоньку, начинала привыкать к ней. – Это было так давно… Я помню все, что связано со сценой хоть и пробыла на ней не так долго, как хотелось бы. Первая репетиция, первая примерка костюмов, первый поход в гримерку и наконец первое выступление. Запах лака, сухого пойка, успокоительных и духов. Эти вещи творили магию и каждый выступающий ощущал что-то новое, неизведанное простому человеку, как будто внутри перемешались все твои органы и чувства, так трепетно, волнительно и даже неприятно, но удивительно, что каждому искренне нравилось это чувство-чувство сцены, выступления, – я окинула взглядом всю площадь сцены и на секунду мне стало до слез грустно, что я больше никогда не вспомню те чувства.

– Ты сейчас такая разговорчивая, я рада! – Барб подошла к сцене и запрыгнула на нее. –Расскажи мне, с чем ты выступала? Каково было? Расскажи мне все.

Я села рядом с ней.

– Знаешь, все началось с того, что в детстве я была очень любознательным ребенком. Мне были интересны многие вещи, но проблема заключалась в том, что запал проходил очень быстро, оно и понятно, будучи ребенком я хотела испробовать все-танцы, рисование, актерское мастерство, спорт и пение с игрой на гитаре. Ко всему этому я быстро остывала, кроме двух последних. Танцевала я как бревно, рисовала хуже всех детей. А вот петь… у меня получалось лучше всех. И в 10 лет меня повели в музыкальную школу, просто как доп. досуг. И знаешь, передо мной сидели дети моего возраста, которые превосходили меня, они пели то, что мне не нравилось, но я не могла себе позволить отставать от них. Меня это злило.

– Но ты же пела то, что тебе не нравилось? Какой был смысл продолжать?

Я замолчала, немного размяла руки и покрасневши ответила:

– Я… я впервые так легко подружилась с людьми. Ты знаешь, что общение для меня, это больная тема. И она больная с самого детства! И я поражалась тому, как быстро стала частью коллектива. Мне не было страшно, я не ощущала удушающего волнения, не стеснялась. Я была так счастлива, что наконец то стала нормальной. Я гордилась собой. И мне было так приятно рассказывать родителям с кем я сегодня поговорила, что обсудила, над чем посмеялась. И я не могла так просто перейти в другой коллектив, боясь, что там мне может так не повезти. Я не могла пожертвовать тем, что приобрела. Поэтому, мне оставалось совершенствовать свои навыки исполняя песни, которые мне не нравились, – я посмотрела на Барб, но меня встретили лишь ее грустные глаза. Она жалела меня не скрывая этого, вот только…

– Не надо меня жалеть. Все в порядке.

– Но тебе ведь было так тяжело.

– Я живу так всю свою жизнь. Ты должна понимать, что я привыкла.

– Но это же не нормально! У тебя проблемы, Рей, тебе надо бороться с социофобией! Посмотри, ты страдаешь этим с детства. Я с малых лет видела, как ты страдаешь от этого. А ты уже не маленький ребенок, тебе скоро 18. Ты ведь даже не можешь подойти к чужому спросить дорогу… Как тебе помочь?

Я смотрела в эти мокрые глаза, на эти чуть дрожащие губы и сморщенный лоб. Меня так искренне жалели, из меня сделали такую жертву… Я не сомневалась в ее словах, я знала, что они чисты и идут от души, но… Я ненавижу, когда меня жалеют. Да, я выгляжу жалостливо, как маленький кролик, прижавший уши. Меня хочется спрятать от всего мира и защищать. Но, черт побери, именно из-за этого я стала таким асоциальным убожеством. Меня все хотели спрятать все лучше и лучше в то время как мои сверстники уходили в мир все дальше и дальше. И все, что мне оставалось, это лишь смотреть на них. Пока я жила в темноте, все остальные уходили во все более светлые места. «Пойду туда, там много народу! Пойду туда- там так оживленно!». Я же стремилась уползти в еще более темные места, где нет ни одной живой души. И в конце концов, те, кто хотел меня спрятать добились своего- я стала прятаться сама. Я избегала людей, большие шумные компании, где люди смеялись и наполняли свою бездонную копилку воспоминаний новыми моментами. Я стала убегать обратно в темноту, ведь меня учили именно так, я не знала, как жить по-другому. Но, иногда, я позволяла себе мечтать-представляла, как я общаюсь с другими и мне совсем не страшно, как я знакомлюсь с новыми людьми и мне так хорошо на душе, я улыбаюсь, шучу, а потом прихожу в тупик и, открыв глаза в полной темноте, я продолжаю сидеть в одиночестве. Кстати и у меня есть своя копилка, только совсем пустая.

– Спасибо, но мне не нужна помощь, – я нагло врала. Но я привыкла жить так, как живу и что-то менять мне было слишком страшно. Я сотню раз хотела, чтобы кто-то помог стать нормальной, и мне предлагали помощь, но из-за страха у меня всплывал лишь один ответ «Нет, спасибо».

Барб еще немного посмотрела на меня. Потом в телефон и…

– Прости. Видимо лезу не в свое дело, да? – она спрыгнула со сцены и взяла рюкзак.

– Но, я все равно рада, что ты немного поговорила со мной. Может когда-нибудь ты откроешься миру, или хотя бы одному человеку. Просто знай, что, если ты вдруг решишь меняться… – она похлопала себя по плечу. – Я к твоим услугам, ты одна не останешься, – и она убежала и вскоре скрылась за дверью, оставив меня с моим другом и врагом- одиночеством.

Я продолжила сидеть и рассматривать зал. Мне было грустно.

«Открыться миру, или хотя бы одному человеку… Это сложно».

Потом я чуть расслабилась и позволила себе быть немного громкой- я тихо запела. Это была просто мелодия из моего мозга. Я пропевала ее тихо, чтобы кролика никто не услышал, а то он убежит и больше никогда не осмелиться запеть снова.

Как мне измениться

Что поделать дальше

Кто спасет синицу

Сумев запеть заставить

Маленькие беглые строчки возникли в голове, и я стала пропевать эти слова все снова и снова. Я закрыла глаза, подняла голову и почувствовала умиротворение. Слова разносились по пустому залу, раздаваясь легким эхо, было тихо, спокойно и я все больше успокаивалась.

– Сумев запеть заставить… – я открыла глаза и увидела перед собой незваного гостя. Стоя передо мной, он, широко раскрыв глаза, весь в синяках и ссадинах и с большим пластырем на щеке, смотрел на меня, держа в руках множество бумажек и черный чехол для гитары. Он стоял тихо, будто стараясь дышать как можно тише, как будто всеми силами пытался не мешать мне. Удивленные светлые глаза, бардак на голове, мешковатая толстовка и черные джинсы, а поверх расстёгнутый чуть мятый белый халат. Мы оба молчали, и я даже не знала, кто был смущен больше. Чуть потупив он наконец заговорил:

– Рифмы ноль.

Меня тут же одолел жар от злобы и смущения. Не могу представить на сколько красным было мое лицо.

– Чего?

– А? Нет. Прости. Просто первое, что в голову пришло сказал.

– Да, я знаю. Рифмы нет.

Мы еще немного помолчали.

«Худшее, это когда встречаются два асоциальных человека. Это смущает и вообще хочется раствориться».

– Давно ты здесь? – наконец я осмелела.

Он вдруг смущенно потрепал по волосам, забыв какая у него ноша и все с грохотом упало на пол. Листочки валялись везде где только можно было, а гитара шумно упав раздала грубые ноты поврежденных струн.

– Я помогу.

Вскоре мы вместе сидели на полу, пытаясь исправить то, что случилось.

– Так, давно? – снова переспросила я.

– Ну…с самого начала.

Тут у меня кольнуло в сердце.

– То есть, ты все слышал?

– Есть такое, – ему явно было неловко.

– Боже… Все эти рассказы и сопливые истории о моей такой же сопливой жизни? И мое жалостливое пение…

– Да.

– Какой кошмар… Как стыдно.

Я опустилась на колени и немного выпала из реальности. Как я могла так оплошать? Как такое могло произойти? За что это все?

«Круто. Теперь я буду выглядеть жалкой чудачкой в еще одних глазах. Меня снова начнут жалеть. А если кто-то еще узнает? Вдруг он кому-то расскажет. Да, он не похож на такого, но ведь я его совсем не знаю. Нет, прошу, только не это. Меня же опять будут избегать. Избегать еще больше, чем сейчас». Я посмотрела на него и поймала на себе взгляд.

– Почему стыдно? Я никому не скажу, если ты об этом.

Я продолжила сидеть, смотря вниз. Моя голова начинала болеть, и я чувствовала, что у меня начинается жар.

«Только не паническая атака, пожалуйста, только не она».

– Нет. Я не только об этом. Просто очень стыдно. Считаешь теперь меня странной, да? Думаешь, что это точно не нормально быть такой в таком возрасте. Правда ведь? Я пойму если ты начнешь меня избегать. Я привыкла.

Он оторвал взгляд от бумажек.

– Ты не странная. И не ненормальная. В каком-то роде, я даже тебя понимаю.

– В каком-то?

– Да. Посмотри на бумажки. Может что-то поймешь.

Я взяла первую попавшуюся.

– Ноты? Какие-то простые. Наверно, для разогрева?

Он был удивлен.

– Так ты в этом разбираешься?

– Совсем немного. Когда-то я училась игре на гитаре, но мне ужасно не везло с учителями. Первый открыл мне мир нот, постановки пальцев. Я была еще маленькой, поэтому мне было тяжело освоить ноты. Но от него я получила основу игры. Я плакала, но мне нравилось учиться. Вскоре, он ушел, и я осталась без учителя. Второй был совершенно иным. Он только давал мне простую табулатуру и поражался моему абсолютному слуху. Вскоре и он ушел. В конце концов третий учитель мог наблюдать, как мои навыки рассеиваются и как я хожу по замкнутому кругу, который становился все меньше и меньше. В конце концов, я бросила это дело. Забрав свою гитару и кучу нот, я закрылась в комнате занимаясь самообучением. Но, вскоре, я отложила инструмент в дальний пыльный угол и решила больше туда не смотреть.

– А ты не хочешь снова заниматься этим? Вспомнить основы и двигаться дальше?

– Не думаю. Наверно, я пока не готова. А ты? Сколько уже играешь? Это же все твое.

– Да, мое. Я играю уже очень долго. С самого детства. И не думаю, что смогу это бросить как ты. Не подумай, я не хочу тебя оскорбить.

– Но что это делает здесь? Зачем ты все это принес?

– Я же говорил, что возможно ты поймешь, что мы похожи?

Он посмотрел на сцену и его взгляд на секунду стал таким холодным, что во мне проснулось чувство страха.

– Боязнь сцены? – я лишь осмелилась предположить.

– Именно. Как ты поняла?

– Нельзя просто так смотреть на сцену, будто хочешь ее уничтожить.

Он вернулся в обычное состояние и чуть улыбнулся.

– Верно. Со стороны наверно странно смотрелось. Знаешь, я думаю могу тебе рассказать. Я не хочу становиться врачом. Это вообще последнее чего я желаю. Моя цель находиться вообще в другом направлении. Меня засунули в это место, но я не намерен сдаваться. Это захудалое место даже может помочь мне. Посмотри на все эти листы с нотами, на все эти исправления. Хочешь увидеть гитару? Она как будто служила не одному человеку, а ведь она не такая старая.

– Твоя цель…

– Музыкант, – он взял бумажки уз моих рук и только тогда я заметила, что кожа на пальцах изуродована. Именно такими они выглядели и у меня, когда я, не щадя себя, тренировалась игре.

– Но почему ты здесь? И как тебе это поможет?

– У меня есть большой план. Среди этого колледжа я хочу найти, пускай не всех, но союзников. Я найду их, и мы создадим группу.

– Звучит сложно. И почти нереально. Мало, кто будет жертвовать учебой в меде ради карьеры музыканта. Хотя, колледж состоит из абсолютно разных людей. Обучающийся много и точно найдутся таланты в музыке. Может тебе даже повезет, и они согласятся. Другое дело… как ты их найдешь.

Он посмотрел на меня и неловко улыбнулся.

– Ты мне в этом и поможешь.

– Что? Нет. Нет, нет, нет. Ты же понимаешь, что с людьми я не лажу?

– Знаю. И ты знаешь, что я тоже. Ты первая, кто заговорил со мной и не пытался побить. Это уже многое упрощает.

– Нет. Прости, но… – я встала и пошла к креслу где лежали мои вещи.

– Почему ты убегаешь? Ты же тоже хочешь измениться.

Я уходила все дальше, и он говорил все громче.

– Это же отличный шанс стать нормальным человеком, не думаешь?

Когда я дошла до дверей время будто остановилось. Мне показалось, что сейчас у меня есть вечность на то, чтобы все обдумать и дать ему свой ответ.

«Стать нормальным человеком… Неужели реально? И ему нужна помощь. А вдруг, у меня появиться друг?»

– Сегодня я все обдумаю. Ничего не гарантирую, – и я выбежала из зала, услышав громкое «спасибо», и ощущая, как кипит моя кровь, и как же все-таки хорошо чувствовать себя живой.

Я валялась на кровати и смотрела в потолок. Это было отличным занятием после тяжелого дня, тяжелого не столько физически, сколько морально. В наушниках играла дискотечная музыка, которая должна была вывести меня из апатии и улучшить настроение. И у нее это получалось. Я била ладонью по матрасу в такт и даже немного начинала мычать мелодию. Это ли не хороший знак, что музыка работает? Я обдумывала сегодняшний день. Уже вторые сутки подряд происходило столько всего, чего не произошло бы и за пять лет моей жизни. Неужели, моя скучная жизнь была из-за того, что должно было произойти что-то невероятное? Как будто вся энергия в моей теле и духе копилась именно для этого года, именно для таких дней как эти. И что же ждало меня дальше? Мне впервые хотелось побыстрее дожить до следующего дня. Какие сюрпризы он мне преподнесёт? Кто знает. И знаешь, друг, я наконец стала примерно понимать, как живут люди. Вдруг подобное у каждого случается постоянно? Но мне было все равно. Я просто была рада тому, что моя жизнь чуть-чуть изменилась. И даже, если последующие дни вновь стали бы серыми и однотипными я бы не расстроилась, ведь у меня уже было то, что я могла вспоминать, те два дня, которыми я дорожила.

– Что будет дальше?

Я села и уперлась спиной к стенке. За окном был день, плавно переходящий в вечер. Еще ясное небо позволяло собой любоваться ведь скоро оно исчезнет под тяжелыми тучами и проливным дождем осени.

«Как он собирается искать людей? Каким путем? Он собирается подходить к каждому и расспрашивать? Интересно к чему это приведет…получиться ли у него?»

Вдруг мне вспомнились его слова «Ты мне в этом и поможешь.» Почему именно я? Мы знакомы всего два дня, а он уже уверен, что я помогу ему. Это так странно. Или это нормально? Тут мне стало одиноко, и я встала с кровати и, взяв телефон пошла вниз. На кухне, сидя за столом, отец смотрел вчерашнюю передачу и что-то помечал на листочке, мама же сидела на диване перед телевизором и с чашкой чая читала какую-то книгу. Собака же мирно спала у нее в ногах. Как только я зашла на кухню то была сразу замечена.

– Рей! Не хочешь посмотреть со мной передачу? Рассказывают про ту самую бабочку Каллима, – папа сразу оживился.

– Нет, спасибо. Я иду на веранду.

Как только я дошла до мамы наступило ее время реплики.

– Не голодна? Может чаю?

– Нет, мам.

Наконец я пришла к прозрачной двери и стала ее открывать.

– Убийца дворецкий или бывшая жена, – я ехидно посмотрела на мать, и она ответила мне тем же ехидным взглядом.

– Садовник, Рей. Са-дов-ник.

– Вот черт. Обычно я угадываю.

– Может ты не в себе? Температуры нет? Может влюбилась?

– Ой мам. Не надо, пожалуйста, – зарядившись небольшим позитивом от этого короткого разговора я вышла на улицу и села на крыльцо.

«Сериал, книга, фильм или матч? Что бы посмотреть?»

Я пролистывала ленту ютуба и все никак не могла решить. Чисто случайно я набрала в поиске «Юные звезды», клянусь, случайно, но мне стало интересно узнать с чего хотя бы начинать поиски.

На первом месте высветилось видео пятилетней давности. Конкурс талантов среди детей до 18. Видео началось по стандарту – вступительная музыка, громкий ведущий. Я решила перемотать до выступления первого участника, а потом далее и далее. Каждый выходил нарядный с натянутой улыбкой, как учили родители. Бедный напуганный ребенок стоял посередине, и держа микрофон в трясущийся ручках, ждал, когда заиграет музыка. Потом оценка жюри и когда выяснялась дальнейшая судьба ребенка в шоу он, рыдая, шлепал назад и быстрее бежал к родителям. С момента начала видео прошел почти час и тогда наступила очередь последнего участника. Маленькая милая черноволосая азиатка была одета в нежно розовое платье и что-то пела на своем языке. Приятный тембр, достаточно хороший слух и чувство ритма- она определенно проходила дальше. Счастливая девочка лет тринадцати достойно ушла со сцены и ей оставалось ждать второго этапа этого шоу, где она могла бы легко победить.

«Талантливо».

На этом видео закончилось и мне предложили посмотреть топ самых лучших выступлений этого шоу.

«Почему бы и нет».

Я нажала на значок «плей» и стала ждать пока загрузиться.

Первым выступали две девочки, потом еще девочка, но постарше, потом мальчик, и снова мальчик. Все они не зацепляли меня своим голосом, я считала, что азиатка была намного лучше них. Наконец, показали ее выступление, и я с удовольствием послушала его еще раз. И вот, я дошла до последнего участника.

На сцену стали выдвигать барабаны, поставили синтезатор и другой микрофон и было видно, как все музыканты отложили свои инструменты, а человек, который включал музыку вовсе ушел.

Тут под аплодисменты стали выходить дети. Сначала вышел мальчик, рыжий и кудрявый, за ним вышла девочка с длинными косичками. Рыжий мальчик помог ей подняться на сцену. Они направились по своим местам. Мальчик за барабанами, девочка с петличкой за синтезатором. Микрофон посередине сцены остался пустовать.

«Они определённо умеют интриговать».

Внизу экрана появилась надпись с именами участников: Изабелла Мур, Тайлер Грин и… Тэренс Кэмпбелл, 13 лет.

На секунду мое сердце екнуло, но фамилия не совпала так что я успокоилась и была немного расстроена.

Начала первой Изабелла. Она включила инструмент и начала напевать мелодию аккомпанируя себе синтезатором. Она сразу задала хороший частый темп и уже можно было немного раскачаться. Следом начал играть барабанщик, но он играл очень аккуратно, стараясь не заглушать девочку. Они играли так легко, что казалось, будто они это делают с первых дней своего рождения.

«Так рождаются профи», – подумала я. И тут резко в конце сцены прозвучал громкий жирный аккорд. На сцене появился третий участник. Он шел уверено и пафосно, смотря только на струны гитары. И когда он подошел к микрофону и вскинул голову на зрителей все трое заиграли еще мощней и громче, началась песня. Парень пел просто восхитительно: голос, тембр, чувство ритма, все было на высоте. Они смогли с первых слов зарядить публику. Все смотрели на них, все восхищались. Я видела, как каждый в зале двигался в такт, они смогли завоевать эту публику, музыка их пленила. Солист вскинул голову, и камера тут же передвинулась, чтобы заснять его. Он смотрел прямо на зрителя холодными глазами хищника и улыбался, чуть обнажая клыки.

«Боже мой, кто бы мог подумать».

Я искренне была шокирована. Этот талантливый парнишка был тринадцатилетним Тэренсом. Тем самым, который сегодня рассказал о своей большой мечте. И скорее всего, я бы не согласилась помогать ему. Скорее всего, если бы не посмотрела это видео.

Как видео закончилось я выключила телефон и решила, что пора поесть. Я зашла в дом и меня встретил все тот же папа, смотрящий ТВ и мать на диване.

– Эй мам, – она оторвала взгляд от книги на меня.

– Убийца садовник.

Она чуть посмеялась. Когда я дошла до лестницы она добавила:

– Нет, это бывшая жена, – она показала обложку книги. – Это уже другая книга.

– Мне сегодня не везет, – я села на кушетку у двери и начала обуваться.

– Куда?

– Хочу чего-нибудь вкусного. Схожу в мелкий магазин дедушки.

– Хорошо, только не долго. Деньги взяла?

– В кармане есть немного.

Я накинула на себя красную толстовку, посмотрела в зеркало и, немного поправив волосы, вышла на улицу.

– Не долго, – прокричала мне в след мама.

– Знаю, не долго.

«Их музыка это было что-то с чем-то. Смотря на них казалось, что это так легко. Кисть вниз, и ты сыграл аккорд, немного поводить пальцами по клавишам и за спиной целая гамма, а про барабаны… будто можно стучать по всем подряд и все равно будет звучать восхитительно. Эти юные таланты играли словно это было так просто. Будто каждый, кто хочет, может овладеть этим без всяких усилий. Обычно, когда ты смотришь на талантливых детей тебе их жаль, ты думаешь, что бедняг заставляют заниматься до седьмого пота изверги родители, и в большинстве случаев это так и оказывается. Ты смотришь на этих детей и тебе уж точно не приходит в голову заняться чем-то подобным. Ты видишь, как они стараются и как им тяжело, ты также додумываешь каким образом они пришли к такому уровню и все это кажется ужасно отталкивающим. Но с этими ребятами иначе. Они наверняка старались не меньше, чем все остальные, а может даже больше, но они не подают виду, что им тяжело, что они завоевали эти инструменты не за один год. Они играли так, словно это легко. Они улыбались, показывали всем своим видом, что «Смотрите! Смотрите на нас! Нам весело играть, это очень просто. Вы тоже так сможете!». Да, они словно вселяли уверенность в каждого, кто смотрел на них, и я уверена, что у многих тогда возникло желание взяться за инструмент. Вспомнить былые времена, продолжить заниматься, но усерднее или же взять инструмент в первый раз и стремиться стать как они, играть так же легко и великолепно. В свое время мне точно не хватало такой мотивации».