Успешный проект Кэтрин Марлоу бесплатное чтение

Глава 1

Дорогие читатели, ну что, начинаем)

Как всегда, очень волнительно. Хочется, чтобы история Кэтрин Марлоу была не менее интересной и пришлась вам по душе, как истории Делии Рейн и Александры Пембертон.

Этой героине я отмерила тоже немало приключений, будет непременно любовь, страсть, преодоление трудностей и счастливый конец. И, конечно, же на страницах этой книги мы встретимся с уже знакомыми девушками, узнаем, как сложилась их жизнь.

Буду благодарна за поддержку и комментарии)

С уважением, Юлия.

Глава 1

– Значит, это правда? – будто сквозь вату донёсся до моего сознания насмешливый, мужской голос. Но тьма не хотела так скоро меня выпускать из своих объятий, и я, лениво, словно от надоедливой мухи, отмахнувшись рукой, продолжила спать.

– Я тебя предупреждала, – ехидно протянул мелодичный женский голос, показавшийся мне смутно знакомым, однако скользкая как угорь мысль, вильнув хвостом, быстро исчезла, не дав себя поймать. А через секунду к моему горлу вдруг подступила тошнота, в голове протяжно загудело, во рту же появился противный привкус металла. Но не успела я подняться и рвануть в ванную, как кто-то, опаляя мою кожу горячим дыханием, прямо в ухо мне прошептал:

– Нежная моя…

Очумело рывком сев на постели, мгновенно приходя в сознание, я с трудом сфокусировала зрение и с недоумением уставилась на разряженную, словно на маскараде, толпу, не понимая, что они все делают в моей спальне.

– Детка, ты прекрасна… – вновь прошептал сладкий до приторности голос. Рассеянно обернувшись на звук, я потрясённо уставилась на голого мужчину. Темноволосый красавчик, подперев голову рукой, растянул губы в соблазнительной улыбке и медленно водил указательным пальцем по моему обнажённому телу. Отрешённо переведя свой взгляд на себя, я едва сдержала испуганный крик, но осмыслить происходящее мне не дал всё тот же, с приятной хрипотцой голос, отрывисто на меня рявкнув:

– Кэтрин, как ты смела!

От нервного, пронзительного окрика мои виски тотчас прострелила адская боль, будто в них воткнули раскалённую иглу, а на меня разрушающей волной хлынули воспоминания. Чужая, скучная и серая жизнь в ускоренной перемотке промелькнула перед глазами, вновь вызывая тошноту и головную боль, от чего я невольно сжалась и застонала… в извергнувшейся на меня мешанине информации было сложно разобраться, но суть я быстро вычленила и, резко подняв голову, о чём тут же пожалела от прострелившей затылок острой боли, чеканя каждое слово, произнесла:

– Пошли вон.

– Ты в моём доме, – с усмешкой бросила «подруга», не скрывая торжествующей улыбки на своём миловидном лице.

– Вон! – повторила, задыхаясь от ярости. Уничижительным взглядом я окинула замерших на пороге спальни, глупо хихикающих дамочек и мужчину с брезгливой ухмылкой на губах, обернулась к продолжающему лежать красавчику и рыкнула, – ты тоже пошёл вон!

Не знаю, что услышали в моём голосе подлые людишки, но быстро ретировались. Тот, кто лежал рядом со мной, ничуть не стесняясь своего обнажённого тела, торопливо подхватил валяющуюся на полу одежду и тоже покинул спальню.

Оставшись в одиночестве, я, не задерживаясь ни на секунду, вскочила с кровати, заперла дверь на засов, с горечью заметив, что да, обычно любовники, уединяясь в чужом доме, всегда оставляют двери незапертыми. Для надёжности подпёрла дверь стулом, поставила на него вазу и только тогда обессиленно сползла на пол и, судорожно всхлипнув, с ужасом разглядывая узкие пальчики на незнакомой мне руке, просипела:

– Я умерла…

Последнее, что я помнила, это как оттолкнула девочку лет десяти от летевшего на неё автомобиля. Я ещё только подходила к перекрёстку, когда услышал раздавшийся крик в толпе, которая вдруг хлынула в мою сторону, и лишь ребёнок, что-то с увлечением рассматривая в телефоне, не сдвинулся с места. Визг тормозов, истошный крик, сильный, болезненный удар и темнота – вязкая, дурно пахнущая. Попытка пробраться сквозь неё тотчас отдалась болью в висках, а услужливая память подбросила картинки из жизни Кэтрин Марлоу…

Тихая, доверчивая, инфантильная особа, которой помыкала собственная мать, беспрепятственно пользуясь наследством девушки. Подруги, которые лишь притворялись таковыми, намеренно подсказывая неподходящие для девушки наряды. И жених, который вынужден исполнить обязательства, данные его отцом, но был бы рад, чтобы Кэтрин вообще не существовало. Что ж, они все добились своего, Кэтрин Марлоу больше нет, вместо неё теперь я…

Горько усмехнувшись, я с трудом подавила очередной приступ тошноты и, с тихим стоном поднявшись, отправилась в ванную. Но едва перешагнув порог небольшого помещения, не обращая внимания на непривычную мне обстановку, я издали начала жадно всматриваться в родное и одновременно совершенно чужое мне лицо, спустя несколько минут с жалостью проговорив:

– Что же ты, девочка, так себя не любила?..

Вполне симпатичное личико было нещадно вымазано слишком светлой пудрой, глаза были подведены густо и неровно чёрной как дёготь мазутой. Бровей давно не касался пинцет, и они топорщились в разные стороны, а на пухлые губы Кэтрин зачем-то нанесла коричневую помаду. Но прежде, чем смыть всю эту красоту, я, упав на колени перед унитазом, долго очищала желудок от дряни, которой «подруга» напоила доверчивую девушку.

После жестокой процедуры моё горло саднило, но привкус металла бесследно исчез, тяжесть в желудке прошла, а в голове пусть немного, но прояснилось.

– Ну что, теперь приведём себя в порядок, – пробормотала, невольно вздрогнув, услышав пока незнакомый голос. С обречённым вздохом я посмотрела на брусок серого мыла и принялась оттирать слой намертво прилипшей пудры, размазывая по лицу чёрную, неотмывающуюся гадость с глаз.

Только с пятого подхода мне удалось избавиться от жуткой косметики. От слишком усердного трения щёки покраснели, губы стали алыми, а въевшаяся чернильная дрянь между ресничек удачно подчеркнула глаза, сделав их ещё больше и ярче. Пизанскую башню на голове разобрать удалось гораздо быстрее, и собрав густые, шелковистые волосы в незамысловатый хвост, я отправилась на поиск одежды…

Много, очень много рюш и воланов, чрезмерно глубокий вырез на груди и розовый цвет делали из новой меня юную развратницу. Но понимая, что я слишком задержалась в негостеприимном доме, выйти в таком виде всё же не могла. С остервенением я принялась срывать многочисленные рюши и воланы, а обнаруженным в сумочке платком прикрыла выпирающую грудь. Спустя примерно ещё пятнадцать минут, оценивающим взглядом осмотрев себя в отражении зеркала с головы до ног, я в целом осталась довольна. Разобрав баррикаду у выхода, я подхватила крохотную сумочку, широко распахнула дверь и решительно вышла в коридор.

Определить направление не составило большого труда – приём продолжался, приглашённые мадемуазель Бриджет музыканты старательно отрабатывали свой гонорар. А мадемуазель Шарлота, ещё одна «подружка», как всегда заливисто, с похрюкиванием, смеялась на весь танцевальный зал.

Благополучно добравшись до лестничной площадки, я всего лишь на секунду остановилась, чтобы перевести дух и унять неистово забившееся сердце, и продолжила свой путь. Мне даже удалось незаметно преодолеть почти все ступени, но едва я оказалась на последней, как удивлённый возглас мадам Идель невольно заставил гостей обратить на меня внимание.

– «Ты знала, что так будет… никто не должен видеть тебя сломленной» – мысленно усмехнулась я и, гордо вскинув подбородок, расправив плечи до хруста, неторопливо прошествовала мимо шепчущихся и откровенно смеющихся надо мной людей. Я целенаправленно двигалась в сторону ненавистной мне щебечущей парочки и, дойдя до стола с выпивкой и закуской, зная, что после отравления спиртное мне противопоказано, всё же подняла фужер и с кривой усмешкой отсалютовала хозяйке вечера. Затем, смерив презрительным взглядом жениха, залпом осушила бокал и только тогда покинула мерзкую компанию. Пообещав самой себе, что все, кто участвовал в этом кошмаре, получат по заслугам.

Глава 2

Стоило мне покинуть ярко освещённый холл, а двери за моей спиной с протяжным скрипом закрыться, я резко остановилась и, несколько раз моргнув, с изумлением осмотрелась. Унылая, мрачная улица была практически пуста. Два экипажа сиротливо приткнулись к забору. Припозднившийся служащий торопливо пересекал мощённую камнем дорогу. Дама преклонного возраста в траурном наряде закрывала окно в маленьком домике привратника. Две девушки в фартуках горничных, быстро выскочив из кирпичного особняка, с тихими смешками устремились вверх по улице. А рыжая, худая кошка с надменным взглядом, задрав хвост, спрыгнула с карниза соседнего здания и неторопливо прошествовала к небольшому розовому кусту.

Было довольно забавно рассматривать кареты и невысокие трехэтажные особняки, одновременно чувствовать скуку от привычной и надоедливой картины и переживать удивление от представшего моему взору старинного вида.

Когда я любопытством озиралась, мой взгляд чуть задержался на уличных фонарях с вычурными, чугунными ногами. Они выстроились ровной шеренгой вдоль мостовой и тусклыми глазами хмуро взирали на редких прохожих. Пузатые, с узорчатыми боками вазоны были расставлены у каждого входа и будто бы хвастались своими яркими, мохнатыми шапками из цветов…

– Говард, вызови возничего для мадам Мирель! – громкий, визгливый голос, раздавшийся за моей спиной, в один миг вывел меня из необъяснимого транса, и я, торопливо сбежав по ступеням, поспешила укрыться за высоким забором. Но уйдя на безопасное расстояние от ненавистного мне дома, я, остановившись под фонарём, растерянно огляделась, не зная, куда мне дальше идти.

Нет, адрес дома, в котором Кэтрин проживала вместе со своей матерью, я знала, но сейчас вести беседу с мадам Жанет и объяснять ревностно соблюдающей приличия даме, почему я в таком виде, мне совсем не хотелось.

Сейчас я мечтала оказаться в уединённом месте, подумать о случившемся, разложить ворох нужной и ненужной информации в своей голове, а потом, возможно, поплакать. Адреналин в крови уже схлынул, боевой пыл чуть поугас, а к глазам стали подступать предательские слёзы.

Вспомнив, что у меня была с собой сумочка, я, развязав стягивающую её тесьму, принялась слепо в ней шарить. Однако там, кроме платка, тюбика, видимо, с помадой и бутылька с резким мускусным ароматом – наверное, духи, ничего больше не было. И мои надежды раздобыть деньги, снять номер в гостинице и провести там ночь рассыпались прахом.

Так что выбор у меня был невелик: или найти свободную лавку в парке, или беседа с мадам Жанет. Обречённо вздохнув, я направилась к особняку семьи Марлоу, благо находился он не слишком далеко. Едва поднимая ноги, я медленно брела вниз по улице Роудрис, отрешённо разглядывая знакомые и нет дома, и погрузилась в тягостные размышления:

«В какой момент моя жизнь стала похожа на дешевый сериал? Я выросла в полной, любящей и счастливой семье. Окончила школу с золотой медалью. Поступила в университет и с отличием его закончила. Получив профессию «химик-технолог косметического производства», я легко устроилась на завод и проработала там больше семи лет. После чего открыла собственное дело и изготавливала косметику, ту, в качестве которой я была уверена. Во времена студенчества вышла замуж, как и многие студентки моего возраста, и гордилась нашей дружной молодой семьёй. Единственное, что омрачало нашу жизнь – это отсутствие детей, но мы с этим боролись и пробовали различные варианты… да, всё перевернулось с ног на голову, когда я застукала свою лучшую подругу в одной постели с моим мужем. Визг Ларисы и крики боли Гены я слушала, стоя на лестничной площадке, наблюдая, как голые любовники спешно собирают свои разбросанные вещи. Развод не заставил себя ждать, следом – суд по разделу имущества. Потом дни стенания, что я старая дама и никому такая не нужна. Затем наступил период себялюбия и «все мужики – козлы». И когда я наконец познакомилась с приятным мужчиной, моя жизнь снова круто перевернулась. Вот только теперь я была в роли той самой особы, которая изменяет своему жениху. Смешнее ситуации не придумаешь, и оправдаться уже не получится, да особо и не хотелось…»

– Мадемуазель Кэтрин?! – прервало мои мысли испуганное восклицание мадам Ирмы, компаньонки матушки, непонятно что делающей у ворот в столь поздний час.

– Да? – проговорила, растянув губы в приветливой улыбке, и беглым взглядом осмотрелась. Задумавшись, я не заметила, как мои ноги привели меня к родительскому дому, и теперь, застигнутая врасплох занудной дамой, была вынуждена зайти в особняк. А я так надеялась прошмыгнуть незаметно… сил и желания разговаривать у меня уже не было.

– Что с вами? На вас напали? Деточка, надо вызвать констеблей!

– Не нужно, мадам Ирма, всё в порядке, – проговорила, нехотя поднимаясь по ступеням, – это я сама сорвала рюши с платья и смыла макияж.

– Сама?! – снова воскликнула мадам Ирма, с ужасом на меня уставившись, – в чужом доме? На приёме? И тебя в таком виде видел Джон Парсон?!

– И не только в таком, – едва слышно произнесла и уже громче добавила, – а что вы здесь делаете?

– Навещала подругу, она приболела… – замялась мадам Ирма, быстро меня обогнала и, схватившись за ручку, распахнула дверь.

– Явилась! Что за вид?! Как ты посмела такое вытворить! Да вся Вирдания теперь будет насмехаться над нами! Ты опозорила семью Марлоу! – тотчас накинулась на меня мамаша, стоило мне переступить порог нашего дома. Услышав истеричные крики мадам Жанет, мадам Ирма вдруг резко отпрянула, а её лицо мгновенно побагровело, но заметив, на кого обращён грозный взор женщины, с облегчением выдохнула.

– И тебе добрый вечер, мама, – устало пробормотала, удивляясь, как быстро донесли о случившемся мадам Марлоу, с учётом того, что телефонов здесь пока ещё не было.

– Завтра же ты поедешь к мсье Джону! И попросишь прощения! Бросайся ему в ноги, моли, чтобы не отказался, – голосом, не терпящим возражений, распорядилась мадам Жанет, окинув меня надменным взглядом, – у нас денег осталось на три года. Одна ты не выживешь, а другой откажется от тебя, узнав, что ты сотворила.

– Всё? – ровным голосом произнесла, дождавшись, когда женщина наконец закончит.

– Ты не понимаешь?! Да из-за тебя меня не примут ни в одно приличное общество, – взвизгнула мать, трагично заламывая свои руки и умирающим голосом простонав, – какой позор… какой позор! Будь твой отец жив, он… ты завтра будешь молить графа Парсона о прощенье.

– Нет! – коротко бросила, поразив своим ответом не только мамашу, но и мадам Ирму, и равнодушным тоном добавила, – я в свою комнату и меня не беспокоить.

– Что?! – снова взвизгнула мадам Жанет, сердито передёрнув плечами. Она грозной фурией бросилась на меня, но заметив предупреждение в моём взгляде, резко остановилась и чуть тише добавила, – ты сошла с ума?

– Нет, я в относительном порядке. Но я не буду просить прощения у графа Парсона. А сейчас я очень устала и хочу отдохнуть.

– Кэтрин, как ты смеешь?!

– Не сегодня… – пренебрежительно отмахнулась от ошеломлённой моим поведением женщины, к которой я совершенно не испытывала никаких эмоций, что было странно. Но, возможно, и сама Кэтрин недолюбливала свою мать. Больше ни слова не произнеся, я поднялась на второй этаж и устремилась в теперь уже свою спальню. Подумав, что в одном мамаша права: с её расточительностью наследства, которое мне оставил отец, надолго не хватит. Кэтрин точно не знала, какая сумма ей была выделена и какой она сейчас располагает, полностью доверившись в этом вопросе своей родительнице. Но пора перекрыть мадам Жанет доступ к деньгам и хорошенько поразмыслить, как жить дальше. Выйти замуж за богатого мсье и не задумываться о своих тратах – не мой вариант…

Глава 3

В коридоре было темно. Подумав, что электричество в доме вроде бы имеется, я тотчас вспомнила слова мадам Жанет, что здесь оно ни к чему, это баловство и лишние траты. И вовремя вспомнив о большой дыре в ковре, расстеленном на полу у входа в спальню, я осторожно перешагнула опасное место и распахнула дверь.

Однако, переступив порог комнаты, я, остановившись у входа, с тоской оглядела серое, безликое помещение. Ни тебе девичьих милых статуэток, ни цветов, ни ярких картин. Портьеры, наполовину закрывающие окно, были жуткого коричневого тона с выбитым на них жаккардовым рисунком чуть светлее тоном. Покрывало на кровати – красный бархат, той же тканью были обиты мягкие сиденья кресла и дивана. Даже дамский столик отсутствовал, а шкаф в комнате был всего один. Вообще, у меня создалось впечатление, что спальня принадлежала мужчине – такой аскетичный она имела вид.

Устало вздохнув, я плотно закрыла дверь, так как из холла всё ещё доносились визг и истошные крики маман. Обратив внимание, что запор отсутствует, с тихими ругательствами подтянула кресло и забаррикадировала им выход.

– Ну вот, почти в безопасности, – с надрывным смешком пробормотала, ощущая себя так, как будто по мне проехала машина, хотя почему как будто? Возможно, так и было, поэтому я здесь. Горестно вздохнув, я ещё раз окинула беглым взглядом мрачную комнату, игнорируя дверь в ванную, шаркающей походкой добралась до кровати и, не раздеваясь, обессиленно рухнула.

Но какой бы я ни чувствовала себя вымотанной и уставшей, уснуть сразу мне не удалось. Мечущиеся мысли о будущем, о новой жизни, вспышки воспоминаний – всё сплелось в один тугой клубок, а нить всё время ускользала от меня, и размотать его пока было невозможно.

А стоило всего лишь на долю секунды закрыть глаза, мелькание картинок прошлого ускорялось… Вот мадемуазель Бриджет говорит Кэтрин, что в этом сезоне модны рюши и воланы, а розовый цвет ей к лицу. И мать тотчас, заискивающе поглядывая на самовлюблённую особу, согласно кивает, наказывает Кэтрин слушать, что говорит такая учтивая девушка. А после ухода «подруги» достаёт из сундука старое платье и наряжает свою дочь в подточенный молью хлам, пряча расположенныйна талии шов ещё одним слоем кружев.

Очередная вспышка – и Кэтрин, смущённо кашляя, залпом осушает бокал, поднесённый любезной и заботливой подругой Бриджет. От волнения и безотчётного страха, что к ней идёт её жених, девушка не замечает во рту металлического привкуса. Здесь она что-то невнятно лепечет, Джон снисходительно улыбается, покровительственно и с некой брезгливостью, которую совершенно не замечает Кэтрин, берёт её под руку и ведёт в зал к танцующим. Снова провал, темнота, и опять заботливо стенающая мадемуазель Бриджет буквально тащит на себе едва передвигающую ноги Кэтрин…

Думаю, цели убить девушку у хозяйки вечера не было, зачем ей лишние проблемы и разборки с констеблями? А вот опоить, подложить невменяемую девушку в кровать к незнакомцу, опорочить перед знатным, богатым и завидным женихом – да. Но что-то пошло не так, и Кэтрин умерла, а в её теле вдруг очнулась я. Зачем, почему – мне ещё предстояло разобраться, а пока надо навести в своей новой жизни порядок и в первую очередь избавиться от горе-мамаши…

– Подруженьку устранить и от жениха отделаться… – с этими позитивными и мотивирующими мыслями я наконец погрузилась в долгожданный, целебный сон.

Пробуждение было не из приятных – в дверь настойчиво колотили и что-то истерично кричали. Но сквозь сон я не могла разобрать ни слова и, перевернувшись набок, выкрикнув «Я занята!», продолжила спать. Однако настойчивый незваный гость не унимался, и мне всё же пришлось открыть глаза, после чего я несколько секунд ошарашенно смотрела на незнакомый мне шкаф и стены, пока до меня не дошло, что я уже не я, а Кэтрин. И словно в подтверждение из-за двери снова раздался визгливый ор:

– Кэтрин, дрянная девчонка! Сейчас же приведи себя в порядок и спускайся в гостиную!

– Через час, – нехотя отозвалась я, лениво потянувшись, и с тихим злорадством наблюдала, как мадам Жанет пытается сдвинуть кресло, но обе его ножки застряли в очередной дыре старого ковра и стояли намертво, охраняя мой покой.

– Она дверь чем-то подпёрла! – кому-то обиженно крикнула маман, в комнату совершили ещё одну попытку набега, но безуспешно, – Кэтрин, сейчас же открой!

– Увидимся через час! – выкрикнула я, осознав, что получаю колоссальное удовольствие, доводя истеричную особу до бешенства, чего ранее за собой не замечала. Я сделала логический, на мой взгляд, вывод, что это, возможно, отголоски воспоминаний на меня так влияют. Все же мадам Жанет по отношению к своей собственной дочери была той ещё гадиной.

Не знаю, может, женщина выдохлась или отправилась за подмогой, но вскоре в дверь перестали колотить, а из коридора больше не доносилось ни звука. Ещё раз потянувшись и широко зевнув, я сползла с кровати и отправилась знакомиться с ванной комнатой.

Там тоже всё было до ужаса скучно и серо. Единственными приятными цветами радовала плитка на стенах в мелкий розовый цветок и несколько бутыльков из зелёного стекла, в которых оказался шампунь и жидкое мыло, кстати, приятно пахнувшее розой.

Пока набиралась ванна, я стащила с себя платье, сорочку и милые бабушкины трусики, оставшись нагишом, медленно подошла к зеркалу и принялась себя изучать.

Невысокая, наверное, метр шестьдесят пять, красиво сформированное тело, отличные густые волосы, чистое, без оспин лицо и шикарные глаза. Всё это скрывалось под пышными балахонами, бледной до синевы пудрой и прочей гадостью, которая делала девушку практически неузнаваемой.

Я отчасти понимала Бриджет, которая воспользовалась неуверенностью Кэтрин в своих корыстных целях и намеренно уродовала девушку своими советами. Но куда смотрела её мать? Если она так мечтает выгодно продать дочь на брачном рынке, почему она не проследила, что носит на приёмы Кэтрин?

Ломала голову об этих странных нестыковках я до момента, пока ванна не набралась. И опускаясь в чуть горячеватую воду, пахнувшую розами – не пожалела и вылила в неё четверть бутылька, – я постаралась не думать обо всех этих неприятных личностях и проблемах хотя бы некоторое время…

В час я не уложилась, хотя честно старалась и в ванной пробыла всего минут двадцать. Заминка вышла у шкафа, выбор одежды был скудным, а цвета однообразными: коричневый, серый, тёмно-синий и опять красный бархат, будто кто-то купил слишком много ткани на обивку мебели, а что осталось, пустили на платья.

Разложив на кровати всё своё богатство, я, прохаживаясь по комнате, задумчиво рассматривала наряды. Выходить в том, что есть, я не хотела – если уж приниматься менять правила, то надо начинать с внешнего вида. Заказать наряд на мой вкус у портнихи сейчас не получится, в магазин за новым платьем тоже надо в чём-то идти, а значит, придётся опять импровизировать.

Безжалостно отрезав нижнюю часть от коричневого платья (на нём воланов не было), я надела получившуюся юбку поверх нижней белой рубахи, она была столь закрытой, что вполне сошла за блузку. Рваные края спрятала за поясом, который прекрасно заменил подхват для штор, и цвет был почти подходящий. С обувью оказалось намного проще, ее под длинной юбкой не было видно. Волосы я собрала в растрёпанную косу, а косметикой не решилась пользоваться, не ведая её состав.

Напоследок оглядев своё отражение, я осталась довольна увиденным, хотя знала, что мой наряд немного выходит за рамки приличия. Но моя репутация после вчерашнего приёма уже горит праведным огнём и её уже ничем не испортишь, так что будем продолжать эпатировать светский народ. Прихватив с собой сумочку, я покинула комнату…

Глава 4

– Кэтрин, милая, ты так рано ушла… – приторным голосом протянула мадемуазель Бриджет, едва я вошла в гостиную. От изумления, никак не ожидая увидеть эту особу в своём доме, я даже на мгновение растерялась, но быстро вернула на лицо приветливую улыбку и, не обращая внимания на ошеломлённый взгляд маман, прошествовала к дивану. А «подруга» тем временем продолжила свою сладкую речь:

– Вышло какое-то недоразумение, я сказал Джону, что тебе стало плохо, и увела тебя в спальню. Кто этот мужчина, я не знаю, наверное, вор…

– Угу, грабил комнату и так устал, что решил прикорнуть, – совершенно серьёзным тоном проговорила, подзывая к себе замершего у двери дворецкого.

– Да, – обрадованно подхватила Бриджет, довольно улыбнувшись моей покладистости.

– Вот видишь! Всё разрешилось, тебе просто стало плохо, – тут же продолжила мадам Жанет, – мадемуазель Бриджет рассказала об этом мсье Джону. Уверена, что он всё понял и простил тебя, но, как и все мужчины, не может сделать первый шаг. Ты должна сейчас же отправиться к нему и поговорить.

– Томас, распорядись подать мне чай, и пусть Мари приготовит для меня бутерброд с мясом и зеленью, – произнесла я, игнорируя гостью, и, обернувшись к маман, как бы между прочим добавила, – странно… Пока Бриджет не напоила меня неприятным на вкус шампанским, я себя прекрасно чувствовала. Но вот ведь незадача – после всего лишь одного выпитого бокала мне внезапно стало дурно.

– Его привезли из Франбергии, оно коварно: пьётся легко, но быстро ударяет в голову, – тут же поспешила пояснить девушка, из чего я сделала вывод: её визит – не что иное, как проверка, догадываюсь ли я о её подлости или нет.

– Помню, и мне на одном приёме однажды стало плохо, – промолвила маман, так ласково улыбаясь гостье, что меня невольно передёрнуло.

– Не исключаю такого, но на всякий случай приказала отнести часть напитка констеблям, – уверенно заявила, не скрывая удовлетворённого вздоха, заметив промелькнувший страх на лице «подруги». Мой откровенный блеф сработал. Сейчас, конечно, Бриджет вспомнит, что она предусмотрительно забрала из моих рук бокал и отдала его слуге, а значит, я не могла ничего отнести, но мне было достаточно и того, что я увидела. А ещё теперь она понимала, что я знаю о произошедшем и о том, кто это всё затеял.

– Ты права, если констебли что-то найдут, я непременно подам жалобу на поставщика этого шампанского, – проворковала Бриджет, не отводя от меня свой пристальный и такой «честный» взгляд, – но я полагаю, ты ошибаешься, все остальные гости чувствовали себя прекрасно.

– Не сомневаюсь… спасибо, Томас, – поблагодарила старого дворецкого. Увидев, как он споро расставляет на столе тарелки и чашки, я поднялась с дивана, прошла к чайному столику у окна и с удобством расположилась в рядом стоящем кресло.

– Кэтрин! Ты действительно собралась это есть?! – тотчас воскликнула маман, бросив на гостью жалобный взгляд, словно прося помощи, – но как же твоя фигура?

– А что с ней? – деланно удивилась и, озорно подмигнув дворецкому, чьи губы предательски дрожали из-за с трудом сдерживаемого смеха, отрезала от бутерброда небольшой кусочек, неторопливо положила его в рот.

– Я говорила, она после приёма стала сама не своя, – простонала мадам Жанет, взглядом ища поддержки у Бриджет, и сейчас же задумчиво проговорила, – может, и правда что-то не то было с шампанским.

– Мадам Жанет, не волнуйтесь! Мы посекретничаем с Кэтрин, и всё наладится, – пролепетала девушка, заботливо сжав чересчур бледную ладошку женщины. Та, будто получив приказ, тут же поднялась и, бросив на меня предупреждающий взгляд, быстро покинула гостиную. Я, наблюдая за очередным спектаклем, спокойно завтракала, так как обед, судя по составленному мной плану срочных дел на сегодняшний день, у меня будет нескоро.

– Мадемуазель, разрешите, – разрушил затянувшуюся тишину дворецкий, подливая мне в чашку чай, невольно своим немного скрипучим голосом выводя из глубокой задумчивости «подругу».

– Кэтрин, что на тебе сегодня надето? Если ты собираешься идти в этом к мсье Джону, то не стоит, – покровительственным тоном заговорила девушка, ласково мне улыбнувшись, – у меня дома есть подходящий наряд, он мне не подошёл по размеру, и я хотела отдать его перешить. Но ради вашего с мсье Джоном примирения я готова пожертвовать своим платьем от самой мадам Бурже.

– Ты очень любезна, но не стоит идти на такие жертвы ради меня, – пробормотала, продолжая как ни в чём не бывало дальше есть свой завтрак, чем, судя по недовольно поджатым губам, раздражала незваную гостью.

– И всё же я настаиваю, ты ничего не понимаешь в моде и не умеешь наносить макияж, – проговорила Бриджет, элегантно взмахнув ладошкой в мою сторону. Она, будто птичка, переливчато рассмеялась и томным голосом продолжила, – я знаю, какие девушки нравятся твоему жениху, и как обещала, помогу тебе. Ты слышала, он сегодня будет на приёме графа Бернстона? У меня два приглашения, мы пойдём туда вместе… и ты снова с ним потанцуешь… вы такая чудесная пара, я видела вчера, как он на тебя смотрел. Но тебе надо быть понастойчивее – он любит, когда девушки сами к нему идут…

– Томас, ещё чашку чая, но отнесите её в кабинет отца. А мадемуазель Бриджет проводите, пожалуйста, до двери. Прости, дорогая, тебе предстоит сегодня ещё один приём, и я понимаю, как тяжело подготовиться к нему, так что не буду тебя больше задерживать, – отчеканила я, не дав и слова вставить ошеломленной таким отношением к своей персоне «подруге», степенно поднялась из кресла и неспешным шагом покинула гостиную. Очутившись в холле, я беглым взглядом смотрелась, вспоминая, где находится кабинет отца, и определившись с направлением, двинулась к нужной мне двери.

Что творилось с мадемуазель Бриджет после моего невежливого выдворения её из дома, мне было неинтересно, ядом она своим точно не отравится. Откровенно пакостить не решится, не та натура, а исподтишка вредить продолжит, конечно, до того момента, пока я не найду на неё управу…

– Мадемуазель Кэтрин, ваш чай, – прервал мои мысли дворецкий, поставив передо мной чашку с горячим и ароматным напитком. Задумавшись, я не заметила, как добралась до кабинета и что вот уже несколько минут перебираю лежащие на столе бумаги.

– Благодарю, Томас, – рассеянно проговорила, перелистывая очередной счёт, которым, судя по внушительному размеру стопки, не было конца, – не знаешь, где находятся документы о наследстве?

– В сейфе, мадемуазель.

– За картиной? А ключ?

– Он в ящике стола, – ответил старик, не подав и вида, что удивлён моим внезапным интересом к бумагам.

– Хм… так просто? И любой может взять и посмотреть, что лежит в сейфе?

– Украшения мадам Жанет хранит у себя, – пояснил дворецкий, выжидающе на меня посмотрев.

– Спасибо, Томас, ты можешь идти, эм… а мама у себя?

– Да, у неё началась мигрень.

– Значит, она до вечера не покинет своей комнаты, – промолвила, признаться, радуясь временной передышке. Опасаясь, что очередные претензии и требования в мой адрес я просто не переживу и наговорю лишнего, я попросила старика, – предупреди, пожалуйста, когда маме станет лучше.

– Как прикажете, мадемуазель Кэтрин, – проговорил дворецкий и, почтительно склонив голову, вышел из кабинета.

Оставшись в одиночестве, я несколько минут бездумно рассматривала немного мрачное помещение, в котором ранее большую часть своего времени проводил отец Кэтрин. Я всё ещё с трудом воспринимала свои необычные ощущения, глядя на одновременно знакомые и чужие мне места. Тяжело вздохнув, осознавая, что каждая минута сейчас для меня очень важна, я вытащила из ящика стола ключ, рывком поднялась с кресла и устремилась к большой и, на мой вкус, слишком вычурной картине.

Глава 5

– Нда… – задумчиво протянула я, бросив беглый взгляд на часы, и подтвердила свои догадки. На прочтение и разбор документов о наследстве, которые были небрежно закинуты в сейф среди прочих бумаг и счетов, потребовалось чуть больше двух часов. Хотя для полного изучения моих финансовых дел понадобится не одна неделя, но основное я выяснила.

Всё недвижимое имущество, включая дом, где я сейчас жила, земля и поместье в округе Дарстон; тридцать процентов акций фабрики по производству бумаги, пятнадцать процентов – по изготовлению мебели и ещё по пять процентов акций от небольших трёх производств; два корабля, курсирующие между Акебаланом и Вирданией, которые, судя по бумагам, приносили семье Марлоу основной доход, но по странному стечению обстоятельств оба исчезли на просторах водной глади спустя месяц после смерти отца – досталось мадам Жанет.

Почему отец оставил всё своё имущество супруге, которая всегда была излишне расточительна, Кэтрин не знала, да и никогда не задавалась этим вопросом. Но как итог, спустя три года разгульной и свободной жизни мадам Жанет, её счета быстро опустошились. Поступавшие суммы от фабрик были крохотными, управляющего, которому доверял отец, она уволила, ведь он посмел указать на её неимоверные траты, а больше было некому подправить семейные дела. И маман принялась тратить наследство Кэтрин. Воспользовавшись доверчивостью дочери, она получила права на все финансовые действия с её счетами.

Наверное, отец на такое безответственное ведение дел со стороны своей супруги не рассчитывал и, конечно, как мог, позаботился о своей единственной кровиночке, выделив ей приличную сумму и подписав занятный брачный договор. Который, кстати, теперь уже я, Кэтрин Марлоу, и Джон Парсон должны выполнить до исполнения мне двадцати пяти лет. Для нынешнего времени к этой дате я буду считаться перестарком, однако меня это не особо волновало, но почему такой срок назначил мсье Лукас, я даже не догадывалась.

Ну и вишенкой на торте ко всему мной выясненному оказалось, что расторгнуть брачное соглашение невозможно, вернее, инициатор расторжения должен выплатить нехилые отступные. У меня таких денег на счетах, увы, нет, да и, впрочем, не было, и, полагаю, у Джона тоже такая запредельная сумма отсутствует. Так как его искривлённое презрительной усмешкой лицо на приёме у Бриджет, когда он кружил в незамысловатом танце Кэтрин, красочно дало понять, что желания связывать с ней свою судьбу у него не возникало.

Одно радовало – я уже достигла совершеннолетия и вроде бы по закону Вирдании могла самостоятельно управлять своими активами. А также жить отдельно от родителей, что, конечно, не приветствовалось в высшем обществе, а скорее порицалось, но мне ли беспокоиться о своей, уже подмоченной стараниями одной особы, репутации.

Так что, собрав все документы, ещё раз оглядев кабинет на тот случай, если вдруг что-то пропустила или не заметила важной детали, я поднялась из-за стола и отправилась в банк. Давно пора перекрыть доступ мадам Жанет к своим счетам, ну и в одиночестве хорошенько поразмыслить, как дальше быть. Но не успев пройти узкий и тёмный коридор первого этажа, я была вынуждена резко остановиться, услышав знакомый, с чувственной хрипотцой голос.

– Скажите мадемуазель Кэтрин, что к ней прибыл мсье Джон Парсон.

– Одну минуту, сэр, – отозвался дворецкий. Я же мысленно чертыхнулась, что задержалась слишком долго в кабинете и что мне не хватило буквально десяти минут, чтобы не пересекаться с навязанным женихом, и натянув дежурную улыбку, решительно вышла в холл.

– Мадемуазель… – растерянно промолвил Томас, которого я едва не сбила с ног, и, чуть запнувшись, заговорил, – к вам…

– Я слышала, Томас, – остановила старика, взглядом показав, что тот может идти, чем несказанно его удивила, ведь я не распорядилась подать в гостиную чай. Наконец обратила свой взор на застывшего немым изваянием мужчину и, мило улыбнувшись, произнесла, – добрый день, мсье Джон.

– Добрый день, мадемуазель Кэтрин, – поприветствовал в ответ жених, с неприкрытым интересом меня разглядывая. Ну да, сегодня я была не в привычном ему розовом наряде и не утопала в воланах и многочисленных рюшах, а на лице отсутствовал толстый слой белой пудры. Однако от такой наглой самоуверенности и нахальства меня передёрнуло. Я благоразумно промолчала и не подала виду, что меня задевает такое отношение, решив, что поквитаться с женихом мне ещё предоставится отличная возможность, и как можно любезней произнесла:

– Что вас привело ко мне? – я украдкой, как мне казалось, скосила взгляд на дверь, но это не осталось незамеченным мсье Джоном, и тот, с недоумением оглянувшись и не увидев на ней ничего примечательного, проговорил:

– Кхм… я считаю, нам стоит обсудить произошедшее на приёме у мадемуазель Бриджет. Уверен, вам есть что мне сказать…

– Да? А что там произошло? – деланно удивилась, намеренно выводя надменного красавчика из себя, – или вы о том недоразумении, которое приключилось в спальне? Разве вам мадемуазель Бриджет не сказала, что это всего лишь вор? Он пробрался к ней в дом и так устал грабить, что решил отдохнуть, а моя подру…

– Мадемуазель Кэтрин! – грозным окриком остановил мой словесный поток мужчина и, чуть подавшись ко мне, сквозь зубы прошептал, – я сделаю всё, чтобы расторгнуть брачное соглашение, которое так беспечно подписал мой отец.

– Уф… отлично, будьте так любезны, – с шумом выдохнула и, шагнув к ошеломлённому жениху, продолжила, – я буду благодарна, если вы разрешите этот вопрос и всячески вам посодействую по мере своих сил и возможностей. А теперь прошу меня извинить, но мне надо решить пару срочных вопросов, Томас вас проводит.

И больше ни слова не сказав, с трудом сдерживая прорывающийся смех – такой изумлённый вид был у мсье Джона, я устремилась к выходу. А недовольное бурчание и визгливые восклицания мадам Жанет, доносившиеся со второго этажа, лишь ускорили мой шаг.

Найти кэб не составило большого труда, я попросту перекупила экипаж мсье Джона, заплатив извозчику в два раза больше, чем он предложил. И вскоре, довольно посмеиваясь, катила по неожиданно оживлённой улице в сторону ближайшего отделения банка. Увиденные неоплаченные счета за очередной наряд, шляпку и сумочку, а также непогашенные долги поставщикам продуктов, счёт за электричество и прочие долги маман подстёгивали меня к решительным действиям. Да и обнаруженных в комоде своей спальне денег было так немного, что их не хватило бы даже на неделю. Так что мне срочно требовалось пополнить свой кошелёк, а ещё требовалось срочно приобрести пару приличных нарядов и снять номер в гостинице. А уже после заняться поиском небольшой, находящейся в безопасном районе и в идеале недорогой, квартирки. Жить с мадам Жанет, слушая её бесконечные претензии, крик и визг, я больше не собиралась…

Глава 6

– Вы уверены? – в третий раз уточнил клерк и, не скрывая покровительственного тона, добавил, – мадам Жанет сказала, что её дочь некомпетентна в финансовых вопросах, и вы лично около года назад подписали в моём кабинете доверенность.

– Если вы ведёте счета семьи Марлоу, то должны заметить существенное падение доходов, – чеканя каждое слово, произнесла, с трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, – и если вы компетентны в финансовых вопросах, то должны видеть, с какого периода времени счета семьи Марлоу стали пусты.

– Да, но сейчас в нашей стране кризис, и многие компании переживают…

– Меня совершенно не интересуют другие компании, – остановила я занудного и явно наживающего своё состояние за наш счёт клерка, и голосом, не терпящим возражений, проговорила, —или вы сейчас же дадите мне выписку моих счетов и примете заявление о прекращении всех действий мадам Жанет, или я иду к управляющему банка.

– Ваша выписка, – недовольно буркнул мужчина, подтолкнув по столу ко мне документ, и размашисто расписался на моём заявлении, – я передам ваши бумаги в расчётный отдел.

– Конечно, мы вместе сейчас передадим бумаги в расчётный отдел, но сначала вы подпишете копию моего заявления. Я хочу быть уверенной, что эта маленькая бумажка не потеряется в огромном количестве всех банковских документов.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил клерк, поставив подпись и на копии моего заявления, после рывком поднялся с кресла и, нервно подергивая плечом, устремился к выходу. Я не заставила себя долго ждать и, схватив со стола выписку – с ней могу ознакомиться чуть позже, поспешила за убегающим от меня мужчиной. Только убедившись, что заявление попало в нужные руки, я как можно дружелюбней улыбнулась клерку, вполне, на мой взгляд, вежливо попрощалась и направилась к диванчику…

Маман успела неплохо порезвиться за счёт наследства своей дочери, но на счету всё же осталась довольно внушительная сумма. Да, если продолжить тратить их так же, как делала мадам Жанет, этих денег и на три года не хватит. Но их было достаточно, чтобы снять квартиру в приличном районе и, наверное, открыть какое-нибудь собственное дело. Начать можно с малого, лавки, например, а после, когда производство раскрутится, было бы неплохо расшириться…

– Мадемуазель, вам помочь? – прервал мои мечты о собственном уютном особнячке и магазинчике молодой мужчина, неслышно подкравшись к моему уединённому уголку.

– Нет, спасибо, хотя… – на ходу изменила решение, заметив на пиджаке парня значок служащего банка, – я хочу снять деньги, не подскажете, куда мне обратиться?

– Конечно, мадемуазель…

– Кэтрин Марлоу, – представилась, поднимаясь с дивана.

– Прошу вас, мадемуазель Марлоу, – пригласил клерк, первым направившись к стойке, – сейчас я сообщу мсье Моргану о вас.

– Благодарю, – кивнула и в ожидании очередного служащего беглым взглядом осмотрела зал. Людей в банке было много и разных. Здесь находились и клиенты с достатком, которых клерки едва ли не за ручку водили из кабинета в кабинет, и люди победнее. Они, настороженно озираясь, прижимали к груди бумаги и сумки и выглядели растерянно. Но удивительно, что служащие банка не кривили губы в презрительной ухмылке, обращались с каждым клиентом одинаково вежливо…

– Мадемуазель Марлоу, простите за задержку, – произнёс приятный мужской голос, возвращая меня к насущным проблемам, – вы хотите снять некую сумму с ваших счетов, верно?

– Мсье Морган? – уточнила, обратив свой взор на мужчину средних лет с благородными залысинами на лбу и усиками Пуаро.

– Да, я к вашим услугам, – с улыбкой ответили служащий, выжидающе на меня посмотрев.

– Я хотела бы снять небольшую сумму наличными, – проговорила и, быстро написав на маленьком листе бумаги нужные мне цифры, добавила, – желательно с разменом.

– Как скажете, мадемуазель, эм… здесь есть неоплаченные счета мадам Жанет Марлоу, вы…

– Нет, мама сама их оплатит, – поспешила ответить, обратив внимание на небольшую заминку клерка.

– Хорошо, я сейчас выпишу чек, и вам нужно будет пройти в кассу.

– Спасибо.

– Мне также сообщили, что впредь у мадам Жанет Марлоу нет доступа к вашим счетам?

– Всё верно, мсье Морган.

– Хорошо, мадемуазель Кэтрин. Я ещё хотел уточнить, вы желаете проверить банковскую ячейку, открытую на ваше имя?

– Хм… да, конечно, – вполголоса протянула, судорожно копаясь в доставшихся мне в наследство воспоминаниях, но Кэтрин, кажется, ничего о банковской ячейке не знала.

– У вас есть ключ?

– Минутку, – ответила, широко распахнув сумочку, в которую я ссыпала всё, что нашла в сейфе отца, и там, по-моему, был какой-то неказистый ключик. Я, быстро пошарив в ней рукой, поймала искомое, – этот?

– Да, мадемуазель, прошу вас, пройдёмте за мной, – степенно проговорил клерк, выходя из-за высокой стойки.

Идти пришлось немного – пара узких и тёмных коридоров, два помещения без окон, снова коридор, и мы наконец оказались в зале, стены которого сплошь состояли из маленьких квадратиков с номерами.

– Ваша ячейка под номером сто тридцать семь, – промолвил мужчина. Несколько секунд он неподвижно наблюдал за моими действиями, а после того, как мне с третьего раза удалось повернуть ключ и наконец достать маленький ящик из стены, покинул комнату, оставляя меня одну.

– Хм… интересно, – задумчиво пробормотала я, снимая крышку, и, не растягивая сомнительное удовольствие, первым вытащила конверт. Быстро его распечатала и уже через секунду с изумлением вчитывалась в бумаги, согласно которым я являлась единственной собственницей особняка, находящего в Грейтауне на улице Беглоус. Этот дом некогда принадлежал бабке отца Кэтрин, и она пожелала оставить своё имущество именно Кэтрин Марлоу. От такой новости я едва не запрыгала от радости – какой бы ни был дом, он мой, а значит, не нужно искать квартиру, скитаться по съёмным углам и отдавать свои деньги чужим людям.

Ещё раз перечитав бумаги, я на всякий случай проверила конверт, но больше в нём ничего не оказалось. И я взялась за шкатулку, уже заранее предвкушая что-то волшебное, но в ней находился всего лишь ключ. Без пояснительной записки, без указания адреса и места, где им можно воспользоваться. На тот, которым я вскрыла ячейку, он не был похож, да и дома на такие не запирали. Однако и его я забрала, мало ли где он понадобится, и внимательно оглядела со всех сторон шкатулку, а также ящик, но более ничего интересного не обнаружила.

– Мадемуазель, вам потребуется ещё время? – прозвучал из-за двери глухой голос мсье Моргана как раз в тот момент, когда я запирала ячейку.

– Нет, я уже выхожу, – отозвалась. Сжимая в руках сумочку, как величайшую ценность, я вышла из тёмного и почему-то холодного помещения.

– Сумма, что вы заказывали, уже ждёт вас в кассе.

– Спасибо… мсье Морган, а кто открыл на моё имя ячейку?

– Ваш отец, мадемуазель Марлоу.

– А мадам Жанет о ней знала? – осведомилась, так как не понимала, почему маман всё ещё не воспользовалась этим особняком. Может, там и смотреть не на что, а я зря раньше времени радовалась.

– При мне она ни разу не заходила в комнату хранения. Если желаете, я могу проверить книгу посещений.

– Да, будьте любезны, – не стала я отказываться от предложения, наконец покинула тёмные катакомбы здания банка и, выйдя в светлый зал, на секунду зажмурилась. Едва не потеряв из виду мсье Моргана среди вдруг собравшейся у дверей толпы каких-то юных молодых людей. Но не успела я догнать клерка, как у колонны мне преградила путь разъярённая мадам Жанет.

– Маман, ведите себя прилично, вы находитесь в общественном месте, – проворковала я и, крепко схватив её под локоть, повела опешившую от такого обращения женщину к окну, где людей было не так много.

– Что ты… – прошипела нервная особа, с шумом выдыхая, и сквозь зубы процедила, – я пришла подписать счета, а мне сообщили, что ты аннулировала доверенность.

– Да.

– Как ты… ты сейчас же заберёшь заявление и скажешь, что всё это недоразумение!

– Нет.

– Кэтрин, да как ты смеешь… я…

– Рекомендую пересмотреть ваши траты, мадам, – прервала взбешённую и ещё не осознавшую, что её дочь изменилась, женщину. Я, ласково оскалившись, невольно вспомнила, с каким изощрённым наслаждением она заставляла Кэтрин декламировать дурацкие стишки перед гостями, хотя девушка давно вышла из детского возраста, и это выглядело не милым, а скорее странным, и добавила, – и впредь вы не прикоснётесь к моим деньгам…

Глава 7

Из банка я вышла в прекрасном расположении духа. Пока мне относительно везло. Я очнулась в теле графини – здоровой, красивой, не особо обедневшей. Есть небольшой капитал и вроде как свой особняк почти в центре столицы. Даже жених имеется, и если мне и дальше так будет везти, то, откажись он от брака со мной, я разбогатею на внушительную сумму.

А случившееся с Кэтрин на приёме у Бриджет меня не особо волновало – от подруг таких надо однозначно избавляться, да и от маман держаться подальше. Слухи, сплетни – неприятно, но не смертельно, тем более так своевременно подвернувшийся домик бабули – отличный повод покинуть этот провинциальный городок, и со временем обо мне попросту забудут…

– Кэтрин! Милая! Мне всё рассказали! Это правда?! Джон отказался от тебя?! – на всю улицу раскричалась пышнотелая особа. Быстро пересекая проезжую часть, она, не прекращая причитать, бежала в мою сторону.

Недовольно поморщившись, глядя на очередную «подругу», я решила дождаться девушку, иначе она так и будет бежать следом за мной, выкрикивая свои дурацкие вопросы. Поэтому, натянув на лицо дежурную улыбку, я замерла в ожидании неподалёку от маленького, но приличного кафе.

– Кэтрин!

– Мисси, – поприветствовала запыхавшуюся девушку, беглым взглядом осмотрев улицу. Иных приятельниц и прочих любопытных знакомых Кэтрин я не заметила и с облегчением выдохнула.

– Я не поверила ни одному слову Аннет, но Бриджет… – выпалила девушка, придя в себя после короткого, но быстрого забега, – она сказала, что сама видела тебя с… ним.

– С кем «с ним»? – сделала вид, что не понимаю, о чём говорит Мисси, ещё одна почитательница мадемуазель Бриджет, как, впрочем, и большая часть жителей этого городка. Семья девушки происходила из древнего рода – ну так она сама утверждает, имела приличный капитал, а также считалась негласными правителями всего города, задавая тон. Поэтому желающих пресмыкаться перед наглой девицей было полно.

– С Хью Элтисоном, – прервав мои мысли, шёпотом пояснила Мисси, её круглые щёчки тотчас покрылись румянцем, а грудь заходила ходуном.

– А это кто? – продолжила выяснять, на этот раз мне действительно было неизвестно имя того, с кем уложили невменяемую Кэтрин.

– Ну, как же… разве ты не знаешь? Он ко вдовушкам ходит… за деньги, – пробормотала девушка, густо покраснев, хотя куда уж сильнее.

– Интересно… – задумчиво протянула я, ещё не зная, для чего мне эта информация, но вдруг пригодится, и ехидно осведомилась, – и что такой человек делал на приёме у Бриджет?

– Эм… не знаю, – растерянно промолвила «подружка» и, чуть помедлив, изумлённо воскликнула, – ты пригласила?

– Нет, я впервые видела этого мужчину, – возразила я и, понимая, что сейчас мои слова не будут иметь никакого веса и наверняка мне никто не поверит, всё же проговорила, – на приёме меня опоили какой-то дрянью. Последнее, что я помню, это как Бриджет уводила меня в спальню на втором этаже. Очнулась я уже в кровати с незнакомцем и была в ужасе от этого. Кстати, сегодня Бриджет уверяла меня, что этот мужчина – не кто иной, как вор.

– Но… она же сама мне на прошлой неделе показала Хью, выходящего из дома мадам Одри, – невнятно пробормотала девушка, выпучив на меня и без того огромные глазища.

– Странно, да, – подытожила нашу беседу, которая лишь подтвердила мои предположения, и, натянуто улыбнувшись, произнесла, – прости, Мисси, но мне пора.

– Я думала, мы немного поболтаем.

– Нет, не сегодня, сама понимаешь, – развела руками и, не дожидаясь, что скажет «подруга», поспешила свернуть за угол.

К этому моменту я окончательно убедилась в своём решении, что мне необходимо срочно покинуть этот город. Слухи о нравственном падении Кэтрин Марлоу распространяются быстрее пожара. Желающих узнать подробности из первых рук будет много, а объясняться, хлопать дверью перед каждым любопытным носом у меня желания не было. Так что, составив план следующих действий, я решительно направилась его осуществлять.

В первую очередь я заглянула в магазин одежды. Обновлять гардероб полностью не было смысла, мода в столице Вирдании, возможно, изменилась, и в нарядах провинциального городка я буду слишком выделяться. Поэтому, подобрав себе максимально удобную одежду для дороги, я покинула скудную лавку и шепчущихся за моей спиной девиц.

У галантерейщика я купила отличные кожаные туфли, небольшой чемодан и перчатки. На вокзале приобрела билет – мне и в этот раз повезло, и ближайший поезд отходил сегодня в восемь вечера. И, заглянув в небольшое, но уютное кафе, где я вкусно отобедала, отправилась в дом к маман…

– Явилась! Ирма, ты посмотри на неё! Опозорила семью Марлоу и где-то ходит! А мне оправдывайся перед гостями! – фурией набросилась на меня мадам Жанет, стоило мне переступить порог гостиной.

– Кэтрин, детка, так это правда? – тоненьким голоском протянула тётушка, обескураженно добавив, – как ты могла? Что теперь будут говорить о нас люди?

– Мадам Ирма, это какой-то кошмар, – горестно всхлипнула, стиснув руки в замок, – я ничего не помню, а теперь…

– Что же делать? Жанет, как помочь девочке?

– Это какой-то кошмар, – я судорожно выдохнула и, чуть подавшись к тётушке, жалобно произнесла, – мадам Ирма, помните, отец дарил мне украшения, начиная с тринадцати лет, каждый год на день моего рождения?

– Да-а-а… последним было изумрудное колье, – с капелькой зависти промолвила женщина, мечтательно прикрыв глаза.

– Я не нашла их в сейфе отца, наверное, матушка была столь любезна, что хранила МОИ украшения у себя, – продолжила я, игнорируя яростные метания мадам Жанет по гостиной.

Мне требовалось спешно решить все безотлагательные вопросы в этом доме и быстро исчезнуть, пока мадам Жанет не придумала какую-нибудь подлость. В её оригинальности я не сомневалась – в молодости она виртуозно манипулировала всеми своими многочисленными ухажёрами. По крайней мере, так рассказывала о своей сестре мадам Ирма. Но красавица Жанет слишком быстро вышла замуж за Майкла Марлоу, и спустя девять месяцев после свадьбы родилась малышка Кэтрин. Красота «прекрасной принцессы» померкла, фигура потеряла былую легкость, и Жанет стала уже неинтересна.

Предполагаю, мадам Жанет все свои обиды и недовольства обратила на свою маленькую дочь, виня ее в своей угасшей красоте. Умело притворяясь любящей мамашей перед отцом Кэтрин и частыми гостями семьи Марлоу, наедине с ребёнком это был жёсткий и требовательный тиран.

– Не знаю, Кэтрин, – вернул меня на землю настороженный голос мадам Ирмы. Женщина с недоумением покосилась на мадам Жанет, та же, надев маску оскорблённой невинности, воскликнула:

– У Майкла в кабинете всегда было полно людей! А ты всегда была беспечна и всё теряла! Где ещё хранить драгоценности?

– Мадам Ирма, я могла запамятовать, ведь прошло уже столько лет, когда я в последний раз видела свои украшения, но у вас-то память отличная, вы не могли бы мне помочь и выбрать то, что принадлежит мне?

– Хм… конечно, но зачем тебе?

– Мама права, я была слишком беспечна и доверчива. Доверившись подруге, которая подло меня подставила, я теперь боюсь выйти на улицу. И обо мне судачат в каждом доме Этбугра. Я не могу так поступить с вами. Не хочу, чтобы и вы страдали из-за моей наивности. Мне пора стать самостоятельной и самой отвечать за свои поступки. С сегодняшнего дня я буду сама распоряжаться своим наследством, и чтобы не позорить более семью Марлоу, я покину этот дом…

– Что?! – тотчас взвизгнула матушка, такого она от меня явно не ожидала.

– Но… Кэтрин, где же ты будешь жить?

– Сниму квартиру на окраине города.

– Это неприлично…

– Так ты ещё больше опозоришь семью Марлоу!

– Я всё решила, мама. Я не могу здесь больше оставаться. Я совершеннолетняя и по законам Вирдании вправе жить отдельно и самостоятельно распоряжаться своим имуществом. Мне тяжело здесь находиться, в этот дом идут люди, чтобы позлорадствовать над моей бедой… – всхлипнула я, вновь жалобно посмотрев на тётушку, – моя близкая подруга меня предала, жених считает меня падшей, мне потребуется время, чтобы прийти в себя… Мадам Ирма, вы же поможете?

– Я не отдам! Её ограбят! Она их потеряет! – возмущённо выкрикнула мадам Жанет, вцепившись в браслет, тот самый, что отец подарил Кэтрин на её шестнадцатилетие. Лицо женщины побагровело от злости, зубы скрипнули от бессилия и растерянности. Она настолько запугала свою дочь, что та беспрекословно ей подчинялась. И сейчас моё поведение её дезориентировало, женщина не знала, как себя вести, и могла лишь только кричать. Крика матери Кэтрин особенно боялась и обычно не перечила. Но Кэтрин уже не та…

Глава 8

Сделанная мной ставка на тётушку и её помощь в возращении моих же украшений сыграла. Маман больше всего боялась скандалов и того, что о ней подумают дурно, так что под суровым взглядом мадам Ирмы не сразу, но сдалась. Украшения Кэтрин мне удалось забрать, правда, не все, часть мадам Жанет, скорее всего, продала, уверяя, что те бесследно исчезли из сейфа в кабинете. Но я и тому, что удалось забрать, была рада.

Содействие мадам Ирмы и её безоговорочная вера в то, что я не продержусь и дня без них и уже завтра вернусь под их «заботливое» крыло, якобы отсидевшись у одной из подружек, примирило мадам Жанет с моими сборами и уходом, так что прощание прошло тихо и почти по-семейному.

Я благоразумно не стала задерживаться в особняке матушки, хотя до отправления нужного мне поезда было ещё три часа, и переоделась в дорожный костюм, от вида которого мадам Жанет тут же передёрнуло, и она не преминула заметить, что я ужасно выгляжу в этом наряде и без макияжа, который больше походил на маску упырихи. Подхватив чемодан, я вышла из дома и решила отсидеться на вокзале, там, на мой взгляд было куда спокойней и безопаснее.

Но прежде я отправилась в банк, где положила свои немногочисленные украшения в ячейку хранения. Одинокая, молодая девушка в поезде – лакомый кусок для грабителей, и ходить с таким богатством было бы с моей стороны очень глупо. Там же, в тёмном помещении камеры хранения, я спрятала за пазуху документы на дом и большую часть денег, оставив немного в сумочке, чтобы перекусить перед отправлением, и наконец устремилась к вокзалу. Но не успела я выйти из здания банка, как знакомый до тошноты голос, звонко прокричал:

– Кэтрин!

– Чёрт! Она что, ненормальная? Что ей от меня ещё надо, – сквозь зубы процедила, но не устраивать же скандал в банке, тем более после её крика на нас уставилось минимум человек семь. Поэтому, растянув губы в вежливой улыбке, я обернулась к спешащей в мою сторону мадемуазель Бриджет.

– Кэтрин, я тебя не сразу узнала, – прощебетала девушка, окинув меня цепким взглядом, театрально наморщила свой нос и, дождавшись, когда нас достигнет ее группа подпевал, протянула, – дорогая, что на тебе надето? Разве можно выходить в свет в таком убожестве.

– Кэтрин, действительно, твое платье ужасно, – тотчас подхватила Мадлен Элмер, дочь мелкого баронишки, который куда только свою дочь не пихал, чтобы заполучить в свои пухленькие ручки знатного зятя.

– Бежевый… он был в моде в прошлом сезоне, – фыркнула Нора, ещё одна девица, старательно выслуживающаяся перед «принцессой», ведь скажи она против, мсье Потер лишится отличной сделки.

И вроде бы надо им посочувствовать, ведь вынуждены вести себя по-шакальи. Тем более, и сама Кэтрин тоже была не прочь толпой накинуться на какую-нибудь несчастную. Но все же мне претило такое отношение и откровенное унижение, поэтому я не смогла смолчать.

– Это платье выбрал для меня мой жених, сегодня вечером мы с ним идем в театр, а потом гулять в парке. Ой… Нора, у тебя такой ужасный прыщ на носу, прикрой его чем-нибудь, хотя лучше запрись дома на недельку. Мадлен, что у тебя с зубами?! Они черные, и запах… фу, – отпрянула от девушки, которая, тотчас прикрыв рот ладошкой, испуганно заозиралась. А меня было уже не остановить, зная их больные места – не зря же я столько времени копалась в воспоминаниях Кэтрин, -я громко, чтобы слышали замершие у стойки клиенты, спросила, – Бриджет, у тебя ночные недержания прекратились? Мадам Холи помогла? Или ты к старухе на болота все же решилась пойти? Я восхищаюсь тобой, ты такая смелая, хотя в твоем случае…

– Что ты несешь?! – тотчас зло прошипела Бриджет и, больно схватив меня за руку, дернула к себе, – ты ответишь за это.

– Убери руку, иначе я ее тебе сломаю, – чеканя каждое слово, произнесла. И вместо того, чтобы в испуге отпрянуть, я наоборот подалась к опешившей и покрасневшей девушке и многообещающе протянула, – это ты еще пожалеешь обо всём, что сделала.

– Тебя больше не примут ни в одном приличном обществе, – не сдавалась Бриджет, но руку мою всё же отпустила.

– Придет время, и твой отец лично принесет мне приглашение и будет просить, чтобы я посетила ваш дом, – подытожила наш разговор и, круто развернувшись, наконец покинула здание.

На улице мне повезло – кэб удалось остановить буквально через минуту, и вскоре я, мерно покачиваясь в экипаже, с каждой секундой отдалялась от банка и противных девиц. Но не доезжая вокзала всего квартал, остановила возничего и, подхватив чемодан с вещами, решила немного прогуляться. Погода благоволила, людей в этой части города было немного, а перед посадкой я планировала где-нибудь поужинать…

– Ваше жаркое, мадемуазель, – проговорил симпатичный официант, поставив передо мной тарелку с моим заказом. Небольшой, но уютный трактир мне посоветовал возничий. Место было действительно неприметным, тихим и не особо модным, так что знакомых я здесь увидеть не планировала. Обычно в этом трактире столовались простые работяги, служащие, клерки различных контор, но время было ещё раннее, и я находилась в здании почти одна. Наверное, поэтому меня привлекла пара мужчин, которые яростно спорили о чем-то в дальнем углу зала.

– Нет… попадемся… зря, – долетали до меня обрывки фраз, из чего я сделала вывод: беседа была не слишком приятной, а для свидетелей – возможно и опасной. И я поспешила закончить с трапезой, быстро покинула трактир, а спустя пару минут устроилась на лавке в зале ожидания, специально выбрав самую дальнюю в укромном месте, чтобы не попасться на глаза очередным страждущим со мной поговорить. Но не прошло и десяти минут, как ко мне подсел молодой человек, показавшийся мне смутно знакомым.

– Позволите, мадемуазель? – лишь для соблюдения мнимого приличия спросил мужчина, заметив мой буравящий и недобрый взгляд на себе.

– Пожалуйста, – равнодушно пожала плечами, уставившись на прихваченную из дома газету и сделав вид, что увлеченно читаю.

– Я вас видел в том трактире, – вдруг заявил парень, продолжая смотреть перед собой.

– И что?

– Дамы, как вы, по таким местам не ходят.

– Думаю, это не ваше дело, – резче, чем следовало, ответила я, не желая кокетничать с незнакомцем и выяснять, что он подразумевал, говоря «Дамы, как вы», и вновь углубилась в чтение вчерашних новостей.

– Коннор.

– Угу, – кивнула я, с шумом сворачивая газету, обернулась к мужчине и, тщательно подбирая слова, произнесла, – на вокзале не знакомлюсь. Встреч с красавчиками не ищу. Воровать у меня нечего. Выкуп за меня платить некому. А если вы…

– Вы считаете меня красавчиком? – внезапно прервал меня парень и, лукаво улыбаясь, проговорил, – простите, мадемуазель, вы тоже прекрасны как лунный свет, но я несвободен.

– Кхм… – тотчас подавилась смешком, услышав такое забавное и явно зазубренное сравнение, – рада за вас и ни в коем случае не претендую на вашу свободу.

– А жаль, – нахально заявил Коннор и, озорно подмигнув, добавил, – я подумаю и, может быть, выберу вас. Если вы, мадемуазель незнакомка, немного расскажете о себе, это, возможно, поможет мне в принятии решения.

– Я не могу так жестоко с вами поступить, поставив перед сложным выбором, – подыграла мужчине, впервые за все время моего пребывания в этом мире искренне улыбнулась и, подхватив свой небольшой чемодан, проговорила, – объявили о посадке, была рада знакомству, Коннор.

– Вы так и не назовете своего имени, мадемуазель?

– Кэтрин, – всё же рискнула и, неожиданно для себя подмигнув мужчине, поспешила к перрону…

Глава 9

– М-да… – тяжело вздохнула, осматривая вот уже пятую комнату, я с ужасом представила, сколько понадобится вложиться в наследство бабули, чтобы его восстановить.

Год назад Кэтрин вменили в обязанности проследить за ремонтом комнаты мадам Жанет, пока та отдыхала на лечебных водах. Конечно, девушке не доверили полное ведение дел, но в ее памяти отложилась сумма, потраченная на косметический ремонт покоев матушки. И сумма, надо отметить была приличная, так что вложив в этот особняк все свои деньги, какие у меня находились в банке, я приведу в порядок в лучшем случае половину этого дома.

– Похоже, мое везение закончилось, – задумчиво протянула, понимая, что разговаривать с собой в заброшенном доме очень странно, но тишина и скрип старого дома навевали на меня жути.

– Черт! Напугала! – испуганно воскликнула, проводив сердитым взглядом какую-то пичужку, выпорхнувшую из шкафа и вылетевшую прямиком в окно, в котором отсутствовало стекло.

– А здесь что? Осы?! – отпрянула от серого домика, подвешенного в углу бывшей кухни. Я с тоской оглядела грязные стены, потолок, пол и мебель, которая с виду выглядела вроде бы крепкой, пробормотала, – и с чего начать?

Нет внешне особняк выглядел вполне презентабельно, да намешало бы подправить некоторые части стен, крыша местами прохудилась, впрочем, с улицы этой дыры не было видно. Перед домом розовые кусты так разрослись, что каменная дорожка была незаметна и я с трудом пробралась к двери. Она, кстати, была неплотно закрыта и судя по фекалиям на полу, перилах и мебели здесь обосновались все животные и птицы Грейтауна.

Но стены имелись и почти целые, крыша над головой тоже, сантехника присутствовала, правда не работала. Так что будем считать, что мне всё же повезло, могло быть хуже, хотя, куда уж ещё…

Поезд прибыл в Грейтаун после обеда. Соседи мне достались навязчивые и болтливые, до позднего вечера дородная дама и ее дочь-подросток рассказывали мне, а вернее, хвастались своим добрым хозяйством. Благо в полночь проводник объявил отбой и дамы замолчали, но долго ворочались и пыхтели, устраиваясь на неудобных лавках.

Я даже не пыталась лечь на узком сиденье, только откинулась спиной о стену и закинув на лавку ноги, в такой неудобной позе попробовала задремать. Однако стук колес, подпрыгивание на ухабах и нешуточное раскачивание средневекового вагона решительно боролись с моим сном. И только под утро мне удалось немного отключиться, но проснулись соседки…

К концу пути я знала об их ферме все. Заочно познакомилась с неблагодарными соседями и жадной родней. Знала, сколько было мужиков у развратной Анны и почему Эльза никак не может понести. Мои просьбы помолчать были услышаны и честно соблюдались несколько минут, но потом начиналось все сначала.

Покидала вагон я с такой прытью и радостью, что тотчас зарядивший проливной дождь не смог мне испортить настроения. А уведенные прямо из-под моего носа кэбы, не раздражали, ведь гудящей голове только на пользу прогулка по дождливому городу.

Вот только почти благополучно добравшись до дома. Если, конечно, не обращать внимания, на разодранный подол нового наряда, о торчащий в заборе гвоздь. Я не ожидала увидеть полную разруху и признаться на миг растерялась.

– Мадемуазель, я видел, как вы вошли! Если сейчас же не покинете дом, я вызову констеблей! – из холла донесся до меня старческий, скрипучий голос, прервав мои упаднические мысли. Эхом он прокатился по комнатам и скинув со столика у окна сухие листья, вылетел в разбитое окно.

– Спускаюсь, – отозвалась, осторожно переступив сложенные в кучу остатки какой-то мебели, я поспешила к выходу. Встречи с констеблями я не боялась, прежде чем зайти в особняк, я несколько раз сравнила указанный адрес в документах и тот, что был написан на заборе. Но я так устала, что разбираться мне совсем не хотелось.

– Кто вы и что вам нужно? – требовательно спросил старик, для своего возраста он выглядел довольно бодро. Его не согнули года, волосы, подернутые сединой, были густы, а суровый взгляд, коим он меня припечатал был ясным.

– Я Кэтрин Марлоу, наследница этого дома, а вы мсье кто будите? – представилась, шаря рукой в сумке, полагая, что этот грозный мужчина точно затребует доказательства.

– Оуэн, мадемуазель, бывший дворецкий этого дома, – назвался старик и подозрительно сощурившись, спросил, – и документы у вас подходящие имеются?

– Конечно, – с улыбкой проговорила, показав бумаги, на всякий случай ткнув пальцем в места, где указано мое имя.

– Хм… и впрямь наследница, покойной мадам, что-то вы задержались, – упрекнул старый дворецкий, и потеряв ко мне интерес, шаркающей походкой направился к выходу.

– Я только вчера узнала о доме и сразу приехала. Мсье Оуэн я в Грейтауне впервые, не подскажите, где можно снять комнату в приличном доме, недорого и недалеко от особняка?

– У мадам Регины, да только там все номера заняты, – вполголоса, будто размышляя, ответил старик, остановившись у двери.

– А кроме мадам Регины нет ничего подходящего?

– На улице Гедсбор имеется, только чего берут, не знаю. Не приходилось мне по номерам жить.

– А вы? Вы не сдадите мне комнату? Если я верно понимаю, вы живете рядом? – спросила, мысленно напомнив себе, что – наглость второе счастье и что сейчас мне не с руки тратить время на каждодневный поиск кэба и на дорогу, поспешила добавить, – я заплачу.

– Я живу в домике садовника, мадемуазель Кэтрин. Он принадлежит вам, если прикажете я съеду, – ответил старик, так и не взглянув на меня.

– Если вы не против потесниться, я займу на время ремонта угол в доме садовника. Обещаю не докучать вам и постараюсь побыстрее управиться с ремонтом, хотя бы части комнат.

– Кхм… – поперхнулся бывший дворецкий, степенно обернувшись, он с изумлением на меня посмотрев, пробормотал, – я буду рад компании… в домике крохотная комната и немногим больше кухня.

– Большое спасибо за гостеприимство, – поблагодарила старика, я преувеличенно бодрым голосом произнесла, – если подскажете где можно купить продукты и, если у вас есть плита, я приготовлю для нас ужин.

– Мадемуазель умеет готовить? – удивленно вскинул седую лохматую бровь старик, снова окинув меня подозрительным взглядом.

Мысленно надавав себе по голове, вспомнив, что дамы моего круга к плите не подходят. И тут же оправдавшись перед собой, что битва с маман, перепалка с «подругами», бессонная ночь в поезде и болтливые соседи, кого угодно вымотают. Я, натянуто улыбнувшись и добавив в голос немного надменности, проговорила:

– У каждой приличной мадемуазель должно быть увлечение. Вышивать и шить я не любила, цветы не любят меня и мне ничего не оставалось, как научится готовить самые простые блюда.

– Покойной госпоже нравилось заниматься огородничеством, – промолвил старик, его взгляд потеплел, и я решила добавить.

– Я обучалась в пансионе, директриса была дама строгих правил и заставляла нас стирать свои вещи, убирать комнаты, заниматься двором. Мы жили в небольших спальнях, где кроме кроватей и одного на четверых стола ничего не было. Поэтому меня не страшат временные условия жизни в домике садовника. Как говорила мадам Мария, лень – это грех.

– Рад, что молодых мадемуазель в провинциальных городах до сих пор обучают ведением дома, – проговорил дворецкий, вновь окинув меня внимательным взглядом, он, чуть помедлив, продолжил, – только вам мадемуазель Кэтрин не стоит больше говорить о вашем воспитании. В столице Вирдании вас попросту засмеют.

– Благодарю за совет, – ответила, с облегчением выдыхая, ощущая себя так, будто только что сдала экзамен. Я осознавала, что в Этбурге мне уже терять было нечего, то здесь в Грейтауне, если хочу чего-нибудь добиться, мне придется пока играть по их правилам.

– Простите меня, мадемуазель, – вдруг промолвил дворецкий, распахивая передо мной дверь, – я стар и стал забываться, покойная госпожа часто мне указывала, что я сую свой длинный нос куда не следует.

– Думая мы с вами поладим, – с улыбкой проговорила, степенно покидая дом.

Глава 10

– Не закрывается, что-то наверху заклинило. Марк смотрел, сказал: менять надо, – проговорил старик, останавливая мои потуги запереть входную дверь.

– Ясно, а кто такой Марк?

– В соседнем доме служит садовником, раньше у старой госпожи работал. Он частенько ко мне в домик заглядывает, – пояснил бывший дворецкий, ведя меня незаметной тропкой через запущенный сад.

– А вернуться он не желает?

– Тяжело смотреть когда-то, что так долго создавал – гибнет, да только ему семью кормить надо.

– Я буду платить за службу, – заверила старика, понимая, что такой объем работы я одна не вытяну. И тут же между кустов роз и паду, сраженная войском сорняков.

– Завтра обещал зайти, сами и предложите, только куда ж вы его определите? – хитро прищурившись, проговорил Оуэн, круто повернув направо. Я тотчас проследовала за ним, не переставая осматриваться, и едва не пропустила момент, когда из-за высокого и раскидистого куста с мелкими желтыми цветочками выглянул домик садовника.

Он был расположен в самом конце сада, за ним уже находился полуразрушенный забор, поддерживаемый густой порослью одичавшей малины. Небольшой, но аккуратный домик, вокруг которого царила идеальная чистота.

– Здесь очень красиво.

– Силы остались только за ним и присматривать, – печально вздохнув, проговорил старик, неспешно поднимаясь по ступеням, – за цветами Марк научил следить, розы, сам стрижет, мне это дело не доверят. В прошлую весну хотели малину проредить, да падучая меня подкосила, а у Марка и своей работы хватает… проходите мадемуазель Кэтрин.

– Спасибо, – поблагодарила мсье Оуэна, осторожно переступая порог.

Внутри домик садовника был тоже идеально чист, но неожиданно захламлен. На небольшой, судя по рабочему столу и печи в углу – кухне, стоял диванчик с резными ножками, рядом приземистый буфет, который под самый верх был забит красивой посудой. Лавка с мягким сиденьем, обеденный стол, два стула и колченогий табурет примостился под вешалкой. Там же тумба под обувь и ведро с тремя зонтами. Гобеленами были завешаны все стены, и почти на каждой свободной поверхности стояли статуэтки дамочек, собачек и кошечек.

– Я одинок, а мадам была щедра, – вдруг смущенно пробормотал старик, подняв милую, фарфоровую особу со стола, – не могу устоять перед этой красотой.

– Они действительно прекрасны, – согласилась с мсье Оуэном, заглядывая в соседнюю комнату, пока с трудом представляя себе, где старик в этом доме спит.

– Проходите мадемуазель, – внезапно засуетится старик, распахивая дверцы шкафчика, – ваша одежда мокрая, не ровен час, падучая придет. Вы в комнату идите, шторкой прикройте вход, а я пока воды вам нагрею. Ванны у меня нет, вы уж не сердитесь, но таз большой имеется.

– Спасибо, – рассеянно промолвила, проходя в следующее помещение и с любопытством осмотрелась. Комната была ненамного больше кухни, но тоже заставлена мебелью так, что свободного места практически не было. Три комода, на каждом стояло по лампе, там же снова разной формы и размера статуэтки. Диван в углу явно использовали вместо кровати. У окна два кресла с пухлыми на них подушками и пледом, там же чайный столик и пуф. Пузатый шкаф с зеркалом на дверце занимал половину стены, возле него приютилась тахта. Снова шкаф, затем секретер, письменный стол, большое, с высокой спинкой кресло. На стенах снова гобелены, а пол устилали ковры.

Задернув, как и сказал мсье Оуэн портьеру на двери, закрывшись от нечаянно брошенного взгляда. Я, чувствуя, что еще немного и окончательно окоченею, быстро распахнула чемодан и достала одно из домашних платьев Кэтрин.

– Мадемуазель, вода нагрелась, негорячая, в самый раз для умывания, – раздался из-за шторы старческий голос, следом что-то звонко звякнуло, и дворецкий едва слышно выругался.

– Мсье Оуэн, у вас всё в порядке? – спросила, торопливо, меняя мокрую одежду на сухую. Старик показался мне приличным человеком и подсматривать, а уж тем более приставать не должен, но рисковать все же не хотелось.

– Да, кувшин упал, – отозвался старик, тотчас добавив, – я выйду на улицу, а вы, мадемуазель, умойтесь с дороги.

Спустя час, приведя себя в порядок и отобедав вкусным овощным рагу, так и не уговорив бывшего дворецкого составить мне компанию. Я, укутавшись в теплый плед, устроилась на узкой тахте и, время от времени, прикрывая ладошкой зевки, слушала разговорившегося старика.

– Ваша матушка сразу мадам Маргарет не понравилась. Говорила, что та, мол, слишком эгоистична и знатная притворщица. Мадам Жанет тоже не любила здесь бывать, у мсье Майкла был дом неподалеку, там они и останавливались, когда в Грейтаун приезжали. Только года два назад хозяева дома сменились, до меня доходили слухи, что за долги забрали.

– Долги? – тут же встрепенулась, не помня, чтобы у маман было столько долгов, тем более имея возможность беспрепятственно пользоваться наследством Кэтрин, она пусть с задержкой, но платила по счетам.

– Не знаю я, мадемуазель, то слухи, – неопределенно пожал плечами дворецкий, продолжив, – а здесь, посчитай лет семь, никого не было, разве что раз в год мсье Майкл заезжал, дом проверял. А как его не стало, вообще никто не заходил, бродяги лишь забредали. Я, сколько сил хватало, присматривал за домом, мусор, пыль убирал. Только года три назад стихия в столице разгулялась, ветром крышу сорвало, стекла разбило, да двери покорёжило, я и оставил всё.

– Мсье Оуэн, а письма на этот адрес приходили? Может, счета у вас лежат?

– Как же, всё храню, здесь всё лежит, – ответил старик, поднимая крышку секретера, – и счета, и письма.

– Благодарю, – произнесла, с тяжелым вздохом, принимая большую коробку. Бумаг за все года накопилось изрядно, Кэтрин никогда не интересовалась финансами, да и мадам Жанет тоже. И я, признаться, опасалась смотреть счета, предполагая, что налогов насчитали немерено.

Но вначале внушительного размера пачке оказались приглашения на приемы от незнакомых мне господ. Первым порывом было выкинуть ненужные мне карточки, но что-то меня остановило, и я решила их отложить, чтобы чуть позже заочно познакомится с каждым.

Счета тоже имелись, суммы были разные, и за разный период, пришлось спуститься на пол, так как более свободного места нигде не было, я начала раскладывать занимательный пасьянс, стараясь не смотреть на итоговую цифру в столбце. Мсье Оуэн, чтобы не мешать мне, вышел из домика, время от времени в чуть приоткрытое окно доносился шорох, ворчание старика и шелест листвы.

Только через час, разложив по годам и порядку счета, письма и приглашения, я с кряхтением, словно столетняя старуха поднялась с пола и с тихим стоном, периодически морщась от болезненного покалывания в отсидевшей ноге, пошаркала на кухню.

Там, провозившись больше десяти минут, мне все же удалось включить плиту и поставить греться чайник. А из чемодана достать кулек печенья, купленное мной в кондитерской лавке у вокзала в Этбугре и благополучно мной же позабытое. К тому времени, когда вода в чайнике согрелась, а на улице заморосил дождь, мсье Оуэн вернулся в домик.

– Управились уже? – удивленно уточнил старик, не увидев разложенных на полу бумаг.

– Только разобрала по датам, – покачала головой, с улыбкой добавив, – не хочу на ночь глядя считать, боюсь, после этого я не усну.

– Тоже верно, – согласился дворецкий, кивком показав на шкаф, – буженина осталась и сыр.

– У меня печенье нашлось, – проговорила, пока, ещё продолжая успешно бороться со сном, но справляться с этим с каждой минутой становилось все сложнее, – чай? На этот раз вы составите мне компанию?

– Кхм… не откажусь, – усмехнулся старик, доставая тарелки.

Глава 11

Спать на узкой и коротковатой для меня тахте, под оглушительный храп мсье Оуэна, было сущим кошмаром, так что, проснувшись, я ещё некоторое время приходила в себя. И только убедившись, что согнутые на протяжении всей ночи ноги все же двигаются, пусть и со скрипом, я осторожно села на постели. Стараясь не снести руками развешанные на стене многочисленные картины, лениво потянулась, тут же поморщившись от неприятных ощущений в затекшем теле.

Мысленно пообещала сама себе побыстрее привести в порядок и в жилой вид хотя бы пару комнат в особняке, так как больше недели я таких спартанских условий просто не выдержу. Отдернув штору, наскоро натянутую между шкафом и стеной, тем самым создав крохотный уголок уединения, я украдкой бросила взгляд на уже пустующий диван и прислушалась.

Из кухни едва слышно доносился тихий стук посуды и неожиданно пение, а через щель в шторе в маленькую комнату проникал аромат свежезаваренного кофе. Быстро надев домашнее, жуткого коричнево цвета платье и прибрав волосы в растрёпанную косу, я отодвинула тяжелую портьеру и вышла из спальни.

– Доброе утро, мадемуазель Кэтрин, вы рано, – поприветствовал меня дворецкий, что-то с серьезным видом неторопливо помешивая в небольшой кастрюле.

– Доброе утро, мсье Оуэн, – поприветствовала в ответ, проходя к табурету, на котором стояли таз и кувшин для умывания, – забот хватает, не время для отдыха.

– Я тут подумал над вашим вопросом, – вполголоса проговорил старик, продолжая сосредоточенно размешивать булькающее варево, – есть место, где можно нанять работников. Сейчас вам что надо? Уборка в особняке, срочный ремонт, а для таких дел можно и с площади Лорса людей взять.

– Отлично, вы только мне объясните, как на эту площадь пройти, – поблагодарила дворецкого, наливая в таз ещё теплой воды.

– Зачем? – удивленно спросил мсье Оуэн, даже на секунду отвлекся от своего важного занятия, – сейчас позавтракаем, и я схожу. Вам там, мадемуазель, бывать не стоит, не по статусу.

– Хм… хорошо, тогда я займусь счетами, а то мало ли… там долгов накопилось столько, что и смысла в дом вкладываться нет, – задумчиво проговорила, набирая в ладошки воду.

– Мадам все строго платила, а вот как ее не стало… – недоговорил старик, тяжело вздохнув. Из нашей вчерашней беседы я узнала, что мсье Оуэну идти некуда, накоплений осталось немного, хотя их, конечно, хватит снимать комнатку у какой-нибудь вдовы. Но на старости лет мыкаться по углам дворецкому не хотелось, а в этом особняке он прослужил больше сорока лет, и он давно стал ему домом.

– Ничего, справимся, придумаю что-нибудь, – ободряюще произнесла, мысленно надавав себе затрещин за столь неосторожно брошенные слова, – немного денег на счетах имеется, погашу налоги, надо будет – потребую рассрочки, а на жизнь заработаю.

– Вам бы замуж выйти, мадемуазель, – осторожно проговорил дворецкий, накладывая в тарелки кашу, – чтобы добрый и богат.

– Есть у меня жених, папенька расстарался, – хмыкнула я, вытирая руки жестким полотенцем, – на других, согласно договору, смотреть мне не дозволено, а тот, что имеется, жениться отказывается.

– Эм… – растерянно протянул старик, бросив на меня сочувственный взгляд, я же, лукаво ему подмигнув, произнесла:

– Надеюсь, мсье Джон Парсон официально откажется от матримониальных планов в отношении меня. Тогда мой счет в банке пополнится на внушительную сумму, которой точно хватит и на ремонт особняка, и на погашение, я полагаю, всех долгов.

– Хороший договор составил ваш отец, у мсье Майкла с детства чутье на выгодные сделки.

– Возможно, – неопределенно пожала плечами, забирая со стола чашки с кофе, – но он необдуманно оставил моей матери все нажитое имущество , от которого сейчас практически ничего не осталось.

– Этого не может быть, мадемуазель Кэтрин, – уверенно заявил дворецкий, расставляя на чайном столике наш завтрак, – мсье Майкл был здесь, у мадам Маргарет, когда подписывал завещание, и мне доподлинно известно, что он всё оставил вам.

– Но… – чуть запнулась, лихорадочно шаря в закромах памяти Кэтрин и найдя увиденный ей документ, проговорила, – меня ознакомили с завещанием, и там не было ни слова обо мне, разве что на моих счетах осталась некая сумма.

– Которую каждый год, начиная с дня вашего рождения, перечисляла мадам Маргарет, – продолжил мсье Оуэн, любезно отодвигая для меня стул, – к этим деньгам без вашего разрешения никто не смел прикасаться.

– Вот как, – пробормотала, рассеянно взирая перед собой, а мои мысли тем временем метались из стороны в сторону, словно испуганные зайцы по зимнему полю, – спасибо, мсье Оуэн, благодаря вашей осведомленности у меня есть над чем подумать. Есть два варианта сложившейся ситуации: или мой отец успел перед смертью изменить завещание в пользу моей матери, или мадам Жанет подделала документы.

– У моего старого знакомого сын занимается такими делами, я попрошу его зайти к вам, – проговорил старик. Судя по его предвкушающей улыбке, он не верил в то, что мсье Майкл мог изменить завещание, а к мадам Жанет у него явно какие-то личные счеты.

– Спасибо, боюсь, без вашей помощи я во всём этом не разберусь, – улыбнулась старику, наконец принимаясь за рассыпчатуюи аппетитную кашу.

После завтрака мсье Оуэн отправился нанимать людей на площадь Лорса. С его слов, поденщики там были без рекомендательных писем и в большой степени неграмотны, но с простой работой точно справятся. В первую очередь в особняке требовалось разобрать хлам, вымести мусор, отремонтировать крышу, окна и двери, чем они и займутся, а дворецкий обещал присмотреть за их работой.

От помощи старика было бы с моей стороны глупо отказываться, и, снабдив мужчину небольшой суммой, чтобы он мог выплатить обязательный аванс, я в который раз подумала, что мне и правда в этом мире пока везет. Не будь здесь мсье Оуэна, мне бы пришлось лично браться за не слишком приятное занятие, да и на поиск работников, предполагаю, я бы потратила немало времени. Так что, поблагодарив того, кто привел меня в этот мир, и прихватив с собой чашку кофе, я погрузилась в не менее важные дела – изучение счетов и подведение баланса…

– Мадемуазель Кэтрин… мадемуазель Кэтрин! – видимо, не в первый раз обращался ко мне мсье Оуэн, со снисходительной улыбкой замерев на пороге комнаты, – только что принесли для вас.

– Для меня? – удивленно вскинула я бровь, стараясь не слишком громко постанывать, поднялась с пола, на котором, судя по сумеркам за окном, провела весь день, и уточнила, – от кого?

– От мадам Патриции Берч, – ответил дворецкий так, будто мне должно быть известно это имя, но, заметив на моем лице недоумение, он тотчас пояснил, – вдовствующая графиня Берч, ее особняк расположен через три дома от особняка Марлоу. Вчера вечером вас заметила одна из ее служанок, а сегодня экономка мадам Берч случайно встретила меня утром… хотя я уверен, что мадам Салли наверняка поджидала меня у ворот. Так вот, обе дамы осведомились о вас и, узнав, что вы внучка мадам Маргарет, пригласили завтра на чай.

– Кхм… мне сейчас, признаться, не до приемов, но, полагаю, мне стоит принять приглашение мадам Патриции Берч? – произнесла, догадавшись по выражению лица мсье Оуэна, что выбора у меня особо нет.

– Да, мадемуазель Кэтрин, – степенно кивнул дворецкий, словно мы сейчас находились не в домике садовника, а в королевском дворце, и нравоучительно изрек, – заручившись поддержкой мадам Патриции, вы будете допущены в любой дом семьи из высшего общества.

– Мсье Оуэн, может, вы ещё подскажете, где мне купить готовое платье, подобающее случаю? – поинтересовалась, с трудом сдержав тоскливый вздох, так как задолженность по налогам и электричеству за особняк бабули меня нисколько не порадовала, и лишние затраты на наряды мне сейчас были не к чему. Но, как бы то ни было, я осознавала: чтобы реализовать свои планы, мне потребуется помощь влиятельных людей, а значит, «улыбаемся и пашем».

– У мадам Клод. Я отпишу ей, завтра утром она прибудет с подходящими нарядами, – прервал мои тягостные думы старик и, окинув меня изучающим взором, добавил, – мадам Клод обязана мадам Маргарет за некую услугу, я напомню ей об этом.

– Спасибо, мсье Оуэн, без ваших советов, думаю, мне бы пришлось в Грейтауне непросто, – искренне поблагодарила старика, вновь взглянув на небольшую карточку в своих руках…

Дорогие читатели.

Отбываю в кратковременный отпуск с 13.05 по 20.05 включительно. Следующая глава будет опубликована 21.05.

С уважением, Юлия.

Глава 12

– Хм… и все же нет, – в пятый раз отказала мадам Клод, у которой, может, и был самый лучший салон одежды в Лимберском районе, но модный в этом сезоне розовый цвет, преобладающий в каждом ее наряде, меня уже начал раздражать, и я повторила свое требование, – кремовое, голубое или зеленое и приталенное, без оборок и кружев.

– Мадемуазель Кэтрин, в моем салоне только модные в этом сезоне фасоны, – обиженно, с заметным высокомерием ответила особа с длинным крючковатым носом, с бледной напудренной кожей на лице и черной мушкой над верхней губой. Женщину с самого начала тяготила наша встреча в домике садовника. Это было заметно по презрительно сжатым тонким, ярко накрашенным губам и надменному взгляду. А ещё мадам упрямо не доставала из с таким трудом доставленного в дом сундука, остальные наряды. Желание послать дамочку куда подальше было неимоверным, но я сама виновата, что затянула с этим вопросом.

Сразу после завтрака я отправилась в особняк Марлоу, проверить, как начались работы. Однако: «Молодой мадемуазель не по статусу заниматься непотребным делом», и мсье Оуэн благополучно и без особого сопротивления с моей стороны выпер меня из собственного дома, где уже с раннего утра, словно муравьишки трудились нанятые дворецким работники.

И чтобы зря время не терять, я отправилась в банк и спустя час беседы с приветливым молодым клерком, успешно погасила часть долга, а также договорилась о рассрочке остальных платежей. Мало того, любезный и очень симпатичный сотрудник банка, немного заикаясь от стеснения, пообещал помочь разобраться с поставщиком электроэнергии и обязался поручиться за меня как за платежеспособного клиента.

После банка я отправилась на поиск лавки с косметикой, адрес которой с трудом вспомнил мсье Оуэн. Там я пробыла недолго, выбор оказался очень скудный и в большей степени опасный для здоровья. Хозяйка лавки не знала о продаваемых продуктах совершенно ничего, а после моих настойчивых расспросов, вообще стала смотреть на меня недобрым взглядом, и мне пришлось быстро ретироваться.

Затем на моем пути повстречалась аптека, и там я проболтала с мсье Этаном, словоохотливым старичком больше двух часов, узнав много нужного для своего дела. Мне даже удалось выпросить координаты прямых поставщиков масел и трав, дав слово, что не за что не расскажу о них мадам Дипси – заклятой конкурентки мсье Этана.

И только подходя к особняку, увидев подъезжающую к воротам карету, я вспомнила о чае в компании некой мадам Патриции Берч, и теперь у меня совсем не осталось времени, чтобы перебирать портних, и придется работать с тем, кто есть.

– Мадам Клод, мне вас рекомендовали как самого лучшего модельера в Грейтауне. Модельер, что, несмотря на моду, умело подбирает для своих клиентов подходящий наряд. Тонко чувствует цвета, ткань и знает, как подчеркнуть достоинства своего заказчика, – заговорила я, добавив в голос немного патоки и притворного восхищения, – я только что прибыла в Грейтаун, сейчас в особняке Марлоу в ускоренном режиме ведется ремонт. Мебель, обои и светильники я заказала из Франбергии, ковры везут из Акебалана, а фарфор доставят из Кастелии. Буквально через месяц на прием по случаю моего возвращения будут приглашены все сливки высшего общества Вирдании, и даже САМ герцог Бердский, наверняка вы его знаете (я так точно нет, это имя пришло мне только что в голову).

– Конечно, – тут же заверила меня мадам Клод, выпятив от гордости свою впалую грудь и задрав нос так, что ее затылок теперь тянулся не к потолку, а к двери, – мсье Бердский очень уважаемый человек.

– Именно поэтому мне бы хотелось предстать перед ним в лучшем наряде от мадам Клод.

– Хм… – засомневалась портниха, вновь скептически оглядев домик садовника, пришлось поторопить ее с положительным для меня решением.

– Сегодня на послеобеденном чае у мадам Патриции Берч, я непременно сообщу, что прекрасное и изысканное платье на мне от лучшего модельера Вирдании – мадам Клод.

– Чай у мадам Патриции Берч… – вполголоса, будто размышляя, протянула портниха, наконец, покосившись на сундук, – герцогиня не любит чрезмерно блеклые цвета и излишества в крое… думаю, я смогу вам подобрать подходящий наряд.

– Я не сомневалась в вашем профессионализме, – проговорила я, с трудом сдерживая торжествующую улыбку. С нескрываемым предвкушением, наблюдая, как две молоденьких девушки-помощницы достают из сундука приталенное, с чуть расклёшенными рукавами платье – цвета марсала.

– Оно будет вам немного велико в талии, но мои девочки устранят это досадное недоразумение в течение часа, – с торжествующей улыбкой проговорила мадам Клод, довольная произведенным эффектом.

– Оно чудесно, – восторженно выдохнула я, подыгрывая женщине, хотя, признаться, платье и правда было отличным.

– К нему подойдет нитка жемчуга или брильянты, – вдруг произнесла мадам Клод, вперившись в меня пытливым взглядом, продолжая меня экзаменовать: достойна ли я носить ее одежду.

Я же, мысленно похвалив себя за предусмотрительность, подошла к тахте, возле которого стоял мой дорожный чемодан, и, прикрыв спиной свои действия, потянула за веревочку и вытащила из небольшого отверстия в подкладе нитку жемчуга, единственное украшение, что я взяла с собой.

– Уверена, это подойдет, – произнесла, прикладывая к груди перламутровую нить, и только после этого, заносчивая мадам подала незаметный знак девочкам, которые, будто два воробушка, вспорхнув с места, залетали вокруг меня.

Спустя оговорённый час платье было готово. Едва сдерживая зубовный скрежет, заплатила за него сумму, равную годовой задолженности по налогам за особняк. Я проводила мадам Клод до ворот и, заверив, на мой взгляд, чрезмерно высокомерную особу, в том, что я обязательно сообщу мадам Патриции, в чьем наряде прибыла на чай. Вскоре практически бежала к домику садовника, понимая, что каждая минута промедления чревата нехорошими последствиями.

Но мои опасения были напрасны: платье было надето быстро, застежки просты и не потребовали усилий. Копну непослушных, густых волос удалось укротить в течение десяти минут, а макияж мне не требовался. Так что спустя еще полчаса я устраивалась в кэб вызванный мсье Оуэном. Так как, опять же, если верить его словам, произнесенным назидательным тоном – идти, пусть и всего мимо трех домов, было не по статусу мадемуазель Марлоу. Я, подав знак извозчику, вскоре смотрела в окно на проплывающие деревья, невысокие заборы, увитые девичьим виноградом и небольшие особняки, думая о том, что ожидает меня на этом странном чаепитии и как меня встретит влиятельная в высших кругах мадам Патриция Берч…

Дорогие читатели!

Большое спасибо за поддержку, пожелания и доверие.

Возвращаемся к истории Кэтрин, девушке пока относительно везёт, но скоро её ждут занятные встречи, которые непонятно к чему приведут!

Желаю всем отличного дня и самого лучшего настроения)

С уважением, Юлия!

Глава 13

– Я рада, что внучка моей подруги, наконец, прибыла в Грейтаун, – с неожиданно ласковой улыбкой и очень радушно встретила меня мадам Патриция, степенно поднимаясь с дивана.

– Благодарю за приглашение, мадам, – чуть склонила голову, я украдкой и с восхищением смотрела на стройную и ухоженную женщину. Каждое ее движение было плавным, речь неторопливой, а взгляд был ясный и цепкий. Им она в один миг меня оценила, от него, казалось, ничего не могло ускользнуть. Но на изрешечённым морщинами лице не дрогнул ни один мускул.

– Ты похожа на нее, тот же озорной взгляд и чувственные губы, которые сводили с ума мужчин, – промолвила мадам Патриция, жестом пригласив меня присесть на диван, – в молодости я и Маргарет разбили немало мужских сердец.

– Не сомневаюсь в этом, уверена, и сейчас от вашей благосклонной улыбки начинают учащённо биться мужские сердца.

– Да, есть мужчины, которые были бы рады завладеть мной, – кокетливо улыбнулась старушка, подав знак, замершему у дверей дворецкому, – но в моем возрасте слушать брюзжание древнего зануды, вредно для здоровья, да и цвет лица ужасно портится.

– Доверюсь вашему опыту, – проговорила, ощутив себя удивительно легко, общаясь с забавной леди. После вводных данных о мадам Патриции от мсье Оуэна и подобострастного поклонения надменной портнихи, я, признаться, ожидала увидеть высокомерную особу.

– Теперь все, формальные любезности соблюдены, – вдруг всплеснула руками мадам Патриция и, лукаво улыбнувшись, произнесла, – чай нам сейчас подадут, и мы сможем поговорить без свидетелей.

Ошарашив меня этой странной фразой, старушка позвонила в колокольчик и через секунду в небольшой зал прошла невысокая, хрупкая девушка в белоснежном переднике и ловко расставила на столике всё для церемонии чаепития. И так же быстро и практически бесшумно исчезла. Следом за ней комнату покинул чопорный дворецкий, и стоило двери с тихим щелчком закрыться, степенная старушка, чуть подавшись ко мне, произнесла:

– И что ты планируешь делать?

– Кхм… – поперхнулась от столь резкой перемены, невольно отпрянув от мадам Патриции, – о чем вы?

– Чем собираешься заниматься в Грейтауне? Почему прибыла одна? Где твой муж… кажется, его имя Джон Марсон.

– Я не замужем, – заговорила, осознавая, что допроса мне не избежать, и, тщательно подбирая слова, продолжила, – в Этбурге моя лучшая подруга, которой я доверяла, меня предала. На приеме в ее доме она напоила меня какой-то дрянью и, когда я отключилась, в мою кровать забрался незнаком…

– Мужчина?! – возмущенно воскликнула старушка, от возбуждения подпрыгнув в кресле. Такая разительная перемена в женщине, от царственной особы до задорной сплетницы – меня откровенно пугала.

– Даа, – протянула, сомневаясь, стоит ли рассказывать дальше, но Этбург находится не слишком далеко от Грейтауна, и рано или поздно общие знакомые донесут историю на свой манер, так что пусть мадам Патриция услышит ее из первых уст, – да, но на этом она не остановилась и привела в ту злосчастную комнату моего жениха…

– Вот стервь, – выругалась женщина, залпом осушив наверняка ещё горячий напиток, – однажды моя старая знакомая попала в аналогичную ситуацию, правда, там был муж. Такой скандал был в свете, бедняжка не могла высунуть нос из комнаты. А уж что творится в кулуарах дворца, однако тебе ещё рано о таком слышать, эм… он же над тобой не надругался?

– О, нет, что вы, конечно, нет, – поспешила заверить женщину, торопливо продолжив, – выставив зрителей и подкупленного наглеца из комнаты, я привела себя в порядок и покинула прием. Дома матушка меня отчитала, обвинив меня в неблаговидном поступке. А стоило мне выйти на улицу, сочувствующие спешили утешить меня, это мне изрядно надоело, и я, случайно узнав, что бабушка оставила мне в наследство особняк, собрала вещи и в тот же день покинула Этбург.

– Ты смелая и решительная, как Маргарет, – заявила старушка, ободряюще меня похлопав по руке, – я полагала увидеть копию Жанет, но ты меня удивила. В Грейтауне слабые, нежные фиалки не выживут, и твоя история скоро достигнет ушей местных сплетниц. Здесь люди пресытились и смаковать, разбирать по косточкам твой позор будут долго, нам надо обернуть это в твою пользу.

– Нам? – переспросила, изумленно взирая на деятельную мадам Патрицию.

– Я обещала Маргарет тебе помочь, но с условием, – хмыкнула старушка, подливая в свою чашку чай, к своей я так и не притронулась.

– С каким?

– Ты должна была мне понравиться, терпеть не могу притворщиц, – рассмеялась мадам Патриция, изящно пригубив остывший чай.

Я тоже взяла чашку и даже сделал глоток, совершенно не ощутив вкуса напитка. Мои мысли лихорадочно метались, а предчувствие оглушительной сиреной орало, предупреждая об опасности. Но явных причин я не видела, старушка была мила, дружба с бабушкой многое объясняло, и всё же какая-то часть меня сопротивлялась предложению женщины.

– Согласна с вами, я тоже предпочитаю откровенность и открытость в общении, поэтому сразу рассказала вам о своей истории. Что ж, благодарю вас за чай и увлекательную беседу, но мне, к сожалению, пора, – проговорила, вернув чашку, подражая старушке, неторопливо поднялась, – как только особняк отремонтируют я вышлю вам ответное приглашение.

– Уверена, мы увидимся намного раньше, нам столько предстоит с тобой сделать, – голосом, не терпящим возражения, изрекла мадам Патриция, вернув на лице дежурную улыбку и плавность движений, она коротким рывком позвонила в колокольчик.

– Буду рада, – кривя душой, ответила, натянуто улыбнувшись. Беседа с наверняка главной притворщицей Грейтауна меня стала тяготить, а внутренний голос ехидно указывал на излишнюю мою болтливость. Но логика убеждала, что, так или иначе, постыдный случай в Этбурге с мадемуазель Марлоу дойдет до местных кумушек. И если невозможно это предотвратить, необходимо возглавить этот хаос и обернуть его себе на пользу. Как ни прискорбно, но здесь я с мадам Патрицией согласна…

– Мне потребуется время, чтобы подумать, как обернуть твою историю в нашу пользу, – прервала мои мысли женщина, переводя взгляд за мою спину, – Том проводи мадемуазель Кэтрин.

Попрощавшись с «царственной» особой, я поспешила покинуть странный дом и его не менее странную хозяйку. Но, видимо, вселенная решила, что на сегодня испытаний, выпавших на мою долю недостаточно. Дверь распахнулась, и в холл на ходу снимая перчатки, явно чувствуя себя хозяином в этом доме, вошел тот самый настырный незнакомец с вокзала.

– Мадемуазель Кэтрин? Какая приятная встреча! – воскликнул мужчина, прямиком направляясь в мою сторону, но, заметив сумочку у меня в руках, притворно расстроенным голосом промолвил, – неужели вы снова меня покидаете?

– Добрый день, мсье Коннор, – поприветствовала вошедшего, вернув на лицо приветливую улыбку и проигнорировав вопрос, произнесла дежурную фразу, – рада встречи.

– Неправда, – усмехнулся мужчина, встав ко мне слишком близко, чем требует того приличия, – вы совсем не рады.

– Мне пора, мсье Коннор, – вновь не отреагировала на откровенную наглость и, обойдя мужчину, наконец выбралась на улицу. И, более не задерживаясь, устремилась к особняку Марлоу, пролетев мимо ожидающего меня кэба…

Глава 14

– И этот испорчен, – обреченно пробормотала, устало, отодвигая от себя баночку с прокисшим кремом. Это был уже третий опытный образец, и второй неудачный, еще один, ожидающий, когда я отвинчу крышку с баночки, сейчас с укором на меня взирал, а я все никак не решалась к нему прикоснуться, – ну же, все верно сделала и пропорции соблюла. Миндальное масло было отличного качества, кокосовое – свежее, пчелиный воск отменный. Что, опять не так?

– Мадемуазель Кэтрин, вам нужен отдых, – промолвил дворецкий, с сочувствием на меня поглядывая, – вы не отходите от этого стола вторую неделю. От обеда отказываетесь, спать ложитесь за полночь и практически не покидаете дом.

– Да, мсье Оуэн, мне действительно надо прогуляться, – рассеянно кивнула, соглашаясь со стариком, – я выйду в сад.

– А я пока приготовлю тосты с сыром и согрею воду для чая, – обрадовался дворецкий моей покорности, всю прошлую неделю безрезультатно меня выгоняя на улицу.

– Хорошо, – с улыбкой произнесла и, стараясь не смотреть на манящую меня баночку с последним экспериментальным кремом, я, подхватив жакет, вышла в сад.

Со дня знакомства с мадам Патрицией Берч прошло почти три недели. За это время от странной старушки ни разу не было вестей, мсье Коннор тоже не появлялся. И это, признаться, меня радовало, не представляю, что было на уме у старой интриганки, но пока я не готова выходить в свет и знакомиться с местным бомондом.

Не хочется принимать приглашения, не имея возможности пригласить в ответ. Уверена, посещение домика садовника не добавит моей репутации плюсов. А в особняке все ещё шел ремонт, и, судя по его состоянию, обнаруженному под слоем грязи, пыли и нанесенных ветром листьев, конца ему не будет. Сначала я хотела привести в порядок только часть жилых комнат, гостиную, холл и кухню, но плесень на стенах и сквозные дыры внесли свои коррективы.

И деньги на моем счету в банке стали уменьшаться с катастрофической скоростью. Хотя мсье Оуэн старался максимально сэкономить и вообще оказался дотошным и строгим прорабом и ценнейшим сотрудником. И мне не пришлось заниматься этой пыльной и грязной работой, а посвятить время созданию косметики. Но к концу второй недели, когда дворецкий сообщил, что пора покупать обои для моей спальни в особняке, я поняла – вопрос с финансами стал очень остро и требовал скорых решений.

Ко всему прочему ещё и с косметикой пока ничего не получается. Первую неделю я вспоминала рецепты, записывая, вычеркивая и снова записывая в многострадальный блокнот составы и пропорции. Было непросто откапать в хаосе воспоминаний моих и Кэтрин нужные и верные названия. Частенько я путала буквы местами, а один раз вообще написала не то слово и полдня потратила, вспоминая, где этот ингредиент теперь найти в природе.

Это в моем современном мире через интернет у проверенных поставщиков можно заказать все, что требуется. А здесь я обошла больше семи аптек и только в пятой нашла масло ши, один из важных ингредиентов во многих косметических средствах. Которое, кстати, обошлось мне в четверть от суммы платья мадам Клод, но оно того стоило. И вот когда из-за непонятных пока мне причин твое изделие портится, а в него, между прочим, вложено немало средств и труда, было очень обидно и как-то демотивируя, что ли.

А ещё требовалось отдельное, просторное и стерильное помещение. Холодильник, колбы, мензурки, пипетки, точные весы, плита и многое, многое другое, дорогостоящее и необходимое для приготовления косметических средств. И снова всё упирается в деньги, которые утекают, словно вода в песок…

– Мадемуазель Кэтрин, вы забыли плащ, сегодня в саду прохладно и сыро после дождя, – прервал мои гнетущие мысли заботливый дворецкий, неся на вытянутых руках свою старую накидку. Забрать из дома мадам Жанет теплую одежду, принадлежавшую Кэтрин, я, спешно убегая, не догадалась.

– Спасибо, мсье Оуэн, – поблагодарила старика, только сейчас почувствовав, что действительно продрогла.

– Чай готов, может, выпьем его в беседке?

– Было бы отлично, – приняла приглашение дворецкого, зябко кутаясь в теплую накидку, – и я бы с удовольствием съела горячий тост.

– Мадемуазель Кэтрин… я могу продать статуэтки, некоторые из них редкие работы знаменитых скульпторов, – вдруг смущено проговорил старик, бросая на меня косые взгляды.

– Хм… спасибо, мсье Оуэн, это очень великодушно с вашей стороны, но я не могу вам этого позволить. Вы упоминали о не ком господине, который работает с подложными документами…

– Да, если он в городе, я его приглашу, – тотчас оживился старик, явно поддерживая мое решение, – завтра утром схожу в контору Мортимер.

– Посмотрим, что из этого выйдет, – задумчиво протянула, неспешно направляясь к покосившейся беседке, увитой плющом.

Остаток дня прошел лениво, я пила чай, читала обнаруженную в закромах старика, книгу. Приготовила блинчики, заслужив одновременно восхищенный и укоризненный взгляд дворецкого. Еще раз прочла утреннюю газету, но ничего интересного для себя не обнаружила. И когда небо заволокло серыми тучами, а солнце скрылось за горизонт, с удобством устроилась на широкой кровати, доставленной и установленной вместо тахты чудо-дворецким. И только уплывая в чернильную пустоту, на краю сознания, в голове промелькнула мысль, что баночку с последним кремом я так и не открыла.

Глава 15

Пробуждение было бодрым и шумным. В дверь с грохотом заколотили, так что в комнате зазвенели стекла в оконных рамах, а с улицы донесся истеричный крик маман.

– Всё-таки заявилась, – сонно пробормотала я, лениво потянувшись в кровати. Мадам Жанет я ожидала увидеть гораздо раньше, поэтому не была удивлена ее приездом.

– Мсье Оуэн, не торопитесь, – остановила старика, услышав характерный скрип пружин его кровати, рывком сев и, широко зевнув, добавила, – я сама встречу родительницу.

– Как прикажете мадемуазель Кэтрин, – отозвался дворецкий, кровать снова жалобно простонала под тяжестью тела. А мне как бы ни хотелось понежится, пришлось покинуть теплую и уютную постель.

Но я не спешила на встречу с родней, под радующие меня восклицания и стенания неуравновешенной женщины, я надела свое рабочее и местами в жирных пятнах платье. Собрала волосы в небрежный хвост и, не умываясь, неторопливым шагом направилась к выходу.

Резко распахнутая дверь и моё неожиданное появление, в одно мгновение заткнули рот маман, но, к сожалению, ненадолго.

– Что за вид?! Ты позоришь семью Марлоу!

– И тебе доброго дня, мама. Мадам Ирма, что вас привело в мой дом? – с ленцой проговорила, не скрывая, широко зевнула и, невольно поежившись от утренней прохлады, назидательным тоном, продолжила, – ещё и неприлично рано для визитов, о котором не соизволили предупредить.

– Да как ты… – задохнулась от возмущения мадам Жанет, все ещё наивно полагая, что сможет продолжить управлять своей запуганной дочерью, – Ирма скажи ей!

– Кэтрин, ты говорила, что хочешь какое-то время побыть у подруги, чтобы прийти в себя…

– Я? Разве я так сказала? – деланно вскинула бровь, выжидающе посмотрев на тётушку. Я с искренним интересом наблюдала за мыслительным процессом компаньонки маман, но женщина так и не вспомнила нашу последнюю беседу, и я была вынуждена пояснить, – это вы решили, что я хочу погостить у подруги. Я же прямо сообщила, что теперь буду жить одна.

– Но… – растерянно протянула мадам Ирма и попыталась даже что-то сказать, однако мадам Жанет не дала ей продолжить, зло взвизгнув, – и это здесь ты живешь? В домике садовника? Твой отец…

– В гробу бы перевернулся, узнав, как вы профукали все, чего он с таким трудом добился, – прервала женщину, грозно сдвинув брови и, чуть поддавшись вперед, чеканя каждое слово, проговорила, – в Этбург не вернусь. Жить с вами в одном доме не буду. Денег не дам.

– Ты сошла с ума, – с шумом выдохнула маман, испугано от меня отпрянув, тут же ласковым голосом протянув, – мадам Лиззи верно сказала, ты больна, недаром она видела тебя в аптеках Грейтауна. Детка, я приглашу семейного доктора, он поможет…

– Не старайтесь, мадам Жанет, я уже совершеннолетняя и вам не удастся обставить все так, будто я умалишенная. Все необходимые справки я уже подготовила, – блефовала я, сразу же пресекая любые попытки маман меня упечь в богадельню, сейчас же, предупредив, – советую не рисковать подлогом документов, выяснить об их подделке будет просто.

– Что?! Да как ты смеешь?! – снова перешла на визг мадам Жанет, позабыв, что только что притворялась заботливой мамочкой, – я столько для тебя сделала: ночи не спала; невыносимую боль испытала; потеряла былую красоту… неблагодарная…

– Не позорьтесь, мадам Жанет, на этой улице живут приличные и влиятельные люди Грейтауна, – остановила очередные жалобные обвинения, которыми женщина в основном и помыкала Кэтрин, умело манипулируя девушкой, – повторю, от меня вы больше ничего не получите, в Этбург не вернусь.

– А как же твой жених? Мсье Джон Марсон? Ты о нем подумала? – язвительным тоном заговорила матушка, прежде окинув меня презрительным взглядом. Женщина знала, что ее дочь безответно влюблена в этого напыщенного индюка, и решила воспользоваться очередным рычагом давления, – только благодаря мне, он великодушно простил тебя и все ещё готов на тебе женится.

– Жаль, – коротко бросила, удивив своим ответом и искренним равнодушием не только маман, но и ее компаньонку. Мысленно и витиевато выругавшись, ведь я, признаться, рассчитывала на откупные и уже давно их распределила по важным направлениям для развития моей будущей корпорации.

– Ты… ты, – вновь задохнулась от возмущения маман, но не успела я, теперь уже в грубой форме выставить ее из своей усадьбы. Как из-за раскидистого куста, на вычищенную мсье Оуэном от сорняков дорожку, вышел чопорный дворецкий мадам Патриции. И всего в три шага преодолев разделявшее нас расстояние, он, почтительно склонив передо мной голову, игнорируя замерших незваных гостий, и степенно проговорил:

– Мадемуазель Кэтрин, мадам Патриция приглашает вас сегодня к себе на обед.

– Благодарю, передайте мадам Патриции Берч, что я приняла ее приглашение, – торжественным тоном произнесла, с трудом сдерживая улыбку, такой обиженный вид был у мадам Жанет.

– Я передам, – ответил мужчина и, более ни слова не сказав, вскоре скрылся за кустом.

– Надо же, а я не была удостоена такой чести быть приглашенной на обед к этой старой стерве, – злобно прошипела маман, не отводя свой полный ненависти взгляд от розового куста, за которым исчез дворецкий.

– Разве вы не должны гордиться своей дочерью, мадам Жанет? – ехидно проговорила, окинув женщину насмешливым взглядом, тотчас добавив, – полагаю, на этом нашу милую беседу стоит завершить. У меня появились неотложные дела, а вам я рекомендую поспешить с приобретением билета назад в Этбург.

– Я сообщу Бриджет, где ты остановилась, – процедила сквозь зубы маман, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на истеричный крик, но неожиданное появление дворецкого влиятельной особы поумерил ее пыл, и, глубоко вздохнув, женщина продолжила, – мне говорили, что девицы порой ведут себя непотребно и не прислушиваются к советам своих родителей. Надеюсь, твоей подруге Бриджет удастся тебя вразумить.

– Сегодня же прикажу заменить забор и установить замок на ворота, – проговорила, растянув губы в самой любезной улыбке, – в этом доме мадемуазель Бриджет не рады.

– Ты…

– Идем, Жанет, – остановила очередной всплеск истерики мадам Ирма, потянув за руку, покрасневшую лицом маман и напоследок бросив на меня укоризненный взгляд, изрекла, – Кэтрин, ты груба и забыла о воспитании.

– Ошибаетесь, я, мадам Ирма, отлично помню все наставления матушки, – с усмешкой произнесла и, не дожидаясь ответа, не прощаясь с новоиспечённой родней, зашла в дом. И только там, в относительной безопасности, перевела дух, осознавая, что всего лишь одержала победу в небольшом сражении и битва все ещё не окончена.

– Мадемуазель Кэтрин, не стоило вам выходить к мадам Жанет, – заговорил дворецкий, заботливо подав мне чашку горячего кофе, – я мог сообщить, что вас здесь нет и не было.

– Не нужно, мсье Оуэн, рано или поздно она бы догадалась, где я нахожусь. И чем скорее она поймет, что ей в моей жизни больше нет места, тем будет лучше для меня.

– Возможно, вы правы, но мадам Жанет очень упорная женщина и не перед чем не остановится, когда вопрос стоит в деньгах.

– Да, поэтому мне нужен тот ваш человек, что разбирается в документах.

– После завтрака схожу, я бы давно ушел, но мадам Жанет…

– Смешала нам все планы, – закончила за старика, наконец, сделав большой глоток ароматного напитка, – кстати, из дома Берч, снова принесли приглашение для меня на сегодняшний обед. Но, боюсь. я не могу позволить себе покупку платья у мадам Клод, возможно, в Грейтауне найдется приличный салон, в котором графине Марлоу будет не стыдно приобрести наряд?

– Если только лавка мадам Глории на пятой Донной, – задумчиво проговорил старик, тут же добавив, – и салон мсье Герни, что в конце переулка Лизет.

– Спасибо, надеюсь, до обеда я успею подобрать себе подходящий фасон, – поблагодарила старика, залпом осушив кофе, подумав, что после такого веселого утра мне бы не помешало выпить чего покрепче, я устремилась к тазу для умывания. До обеда оставалось всего шесть часов, а с нынешней модой на розовое и рюши, покупка платья будет непростым делом.

Глава 16

– Мадам Патриция ждет вас, – торжественно объявил дворецкий, распахивая передо мной дверь, ведущую в уже знакомый мне зал.

– Мадемуазель Кэтрин, рада, что вы приняли мое приглашение, – проворковала женщина, изящным взмахом руки указывая мне на кресло.

– Рада вас видеть, мадам Патриция, – тем же тоном ответила я, насмешливо подумав: «Будто у меня был выбор», присела на самый край сиденья и чинно сложила руки.

– Скоро придет ещё один гость, думаю, вы будете приятно удивлены этой встречей. А пока его нет, я хотела сообщить вам отличную новость, – преувеличенно радостно проговорила мадам Патриция, подавая мне небольшой конверт, – это приглашение на королевский бал.

– Королевский бал?! – изумленно воскликнула, моё удивление было столь неподдельным, что польстило старушке. Но я действительно не ожидала услышать такое, и некоторое время находилась в прострации. Однако вскоре ехидный внутренний голос напомнил мне, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и я вопросительно посмотрела мадам Патрицию.

– Верно, приглашение на королевский бал, – довольно повторила женщина, вновь взмахнув рукой, подзывая к себе дворецкого. Тот с ловкостью фокусника быстро подал ей журнал и сейчас же вернулся на свое место у входной двери. Мадам Патриция же надменно продолжила, – благодаря моей протекции ты познакомишься с высшей знатью Грейтауна. Возьми, здесь каталог платьев, будет бал-маскарад.

– Простите мадам Патриция, но я не могу пока себе позволить такую роскошь, – проговорила я, все еще приходя в себя после вчерашнего посещения салона. Стоимость платья там была немногим меньше, чем у мадам Клод. Представляю себе, сколько будет стоить наряд для королевского бал-маскарада.

– Отказы не принимаются, – отмахнулась старушка, снова подтолкнув ко мне каталог, – я обещала своей подруге позаботиться о тебе. Выбери наряд, и завтра же ко мне прибудет модистка, чтобы мы успели подогнать его по твоей фигуре. Я хочу, чтобы ты блистала на балу, чтобы все мужские взгляды были обращены только на тебя. Но не волнуйся, мы скроем твое лицо под маской, а твое имя в карточке приглашенных будет выдумкой. Ты будешь тайной вечера, прекрасной нимфой, сиреной…

– Что вам от меня нужно, мадам Патриция? – прервала размечтавшуюся интриганку, пытливо вглядываясь в морщинистое лицо, – только избавьте меня от наивной сказки о вашей великой дружбе с моей бабушкой и не уверяйте в вашем великодушии – не верю.

– А ты не так глупа, – после длительного молчания наконец заговорила мадам Патриция, с лёгкостью сбросив маску доброй феи, – что ж, я буду с тобой откровенна. Мне наскучили местные сплетни, а твоя ситуация – вызов для меня. Я хочу перевернуть этот мирок замшелых и погрязших в лживой праведности аристократов. С помощью тебя я ткну носом всех тех, кто возомнил себя божками и когда-то не сразу принял меня в свое общество. Я заставлю их восхищаться тобой, грезить… мужчины падут к твоим ногам, а женщины будут умирать от зависти.

– Ээм… заманчивое предложение, – с усмешкой бросила, поглубже устраиваясь в кресле, – спасибо за откровенность, но с чего вы решили, что я соглашусь?

– Ты ничего не теряешь – твоей репутации уже конец – но мы можем обернуть твою историю тебе на пользу, – проговорила женщина, чуть подавшись ко мне. Ее вид, маниакальная одержимость меня встревожили, и прямо отказать я не посмела. Я была уверена: эта женщина на многое способна, и сейчас я с ней точно не справлюсь.

– Хм… что ж, давайте устроим хаос в светском мире, – все же произнесла, решив подыграть явно сумасшедшей старухе до тех пор, пока мне это выгодно.

– Отлично, я была уверена, что ты согласишься, – удовлетворенно произнесла мадам Патриция, безумный блеск в ее глазах тотчас угас, движения стали плавными, а дыхание выровнялось, – я научу тебя всем тонкостям дворцового флирта. Расскажу о каждом важном для нас аристократе. Помогу подобрать нужный гардероб и… – женщина, брезгливо поморщив нос, добавила, – тебе необходимо сменить куафёра, твои волосы отвратительно выглядят. Запомни: у нас мало времени, и ты должна посещать меня дважды в день, чтобы мы успели подготовиться.

– Три раза в неделю достаточно, – голосом, не терпящим возражений, произнесла, с трудом сдержав порыв послать старуху куда подальше. Приказной тон жутко раздражал, но придется потерпеть, для моего же блага…

– Хорошо, тогда продолжим. Тот, кто тебе поможет наточить коготки, пришел, – нехотя согласилась с моим условием мадам, неторопливо поднимаясь с кресла. И тотчас, словно по мановению волшебной палочки, дверь широко распахнулась, а в зал, как и в последнюю нашу встречу, ворвался мсье Коннор собственной персоной.

– Мадемуазель Кэтрин, я знал, что судьба нас непременно сведет вместе.

– Мсье Коннор, – поприветствовала мужчину, смерив его оценивающим взором.

– Ох нет, дорогая, – вдруг простонала мадам Патриция, раздраженно фыркнув, – не тот взгляд, мягче… нет! Лицо должно быть непроницаемым, а вот взгляд – призывным.

– Так?! – излишне резко произнесла, мысленно застонав, уже пожалев, что дала свое согласие на этот кошмар, а, судя по дате королевского бала, эта жуть будет продолжаться на протяжении целого месяца.

– Ты видишь, дорогой, с кем приходится работать, – снисходительным тоном протянула противная старуха, плавным шагом приблизилась к Коннору и показала мне мастер-класс. И если отбросить мою предвзятость к этой безумной женщине, мадам Патриция была профи в соблазнении мужчин.

– Теперь ты…

Это были очень долгие две недели. И самые кошмарные из всех, что мне довелось пережить. Мадам Патриция оказалась требовательной, нетерпеливой и мстительной особой. А Коннора вся эта возня явно забавляла, и мужчина откровенно развлекался за мой счет. К концу второй недели я уже забыла и не понимала, зачем вообще связалась с этой семейкой. Внук был под стать своей бабке, такой же одержимый и безумный игрок…

– Мадемуазель Кэтрин, вы сегодня рано, – проговорил дворецкий, принимая из моих рук пальто и зонт, с сочувствием наблюдая, как я стаскиваю с себя размокшие после проливного дождя туфли и шаркающей походкой ползу в комнату.

– Да, – коротко ответила, устало опускаясь на кровать, – мсье Оуэн, как обстоят дела с ремонтом в особняке?

– Заканчивают комнаты, пора заказывать мебель, мадемуазель Кэтрин.

– Ясно… мадам Жанет появлялась?

– Нет, но принесли счет из гостиницы, – ответил старик, презрительно поморщившись, – она вчера съехала.

– Вот как? Надеюсь, отбыла в Этбург и больше не будет меня доставать своими нотациями, – промолвила, откидываясь на спинку кровати.

Маман Кэтрин была не менее настырной, чем старуха Патриция, и раз в три дня заявлялась в мой дом. Вернее, пыталась – высокий забор и замок на ворота поставили в течение той же недели, после ее первого визита. Но за неимением привратника ей пару раз удавалось проскользнуть. А так как и стражи в моем особняке не было, мне приходилось выслушивать, какая я неблагодарная дочь.

– Мадемуазель Кэтрин, что делать со счетом из гостиницы? – вернул меня на землю тихий, заботливый голос дворецкого. Оказывается, задумавшись, я закрыла глаза и теперь, с трудом сфокусировав зрение, пыталась принять серую бумагу из рук мужчины.

– Знатно она повеселилась, – усмехнулась, в уме прикидывая траты маман, – еду из ресторана заказывала… счет отправь назад в гостиницу. Мадам Жанет Марлоу – дееспособный человек и в состоянии оплатить свои счета самостоятельно.

– Как прикажете, – с довольной улыбкой проговорил старик. Неужто он думал, что я расчувствуюсь и оплачу истеричной особе счет?

– Ваш человек… мсье Генри, не возвращался? – поинтересовалась, прикрывая ладонью, широкий зевок.

– Нет, мадемуазель. Вы будете ужинать?

– Да, мсье Оуэн, – пробормотала, с трудом ворочая языком, медленно сползая на подушку, – я сейчас приду.

– Конечно, – ответил мужчина, в его голосе мне послышался смешок, а через минуту мое продрогшее тело накрыли теплым одеялом…

Глава 17

Месяц пролетел незаметно. Он был богат на события и эмоции, и, наверное, я никогда ещё так остро не желала кого-то убить, как в этот промежуток времени. Мсье Коннор владел исключительным талантом доводить своих собеседников до нервного срыва. А мадам Патриция была просто невыносима в своей муштре. Но, как это не странно, я была им благодарна, умение мило улыбаться и при этом говорить гадости, уверена, мне ещё пригодится. Да и моя отменная выдержка, после месяца обучения стала просто железобетонной.

И вот день икс, наконец, настал. Нет, я не была наивной и понимала, что на этом мадам Патриция не остановится и продолжит свою грязную игру. Я лишь надеялась, что мне удастся на этом балу познакомиться с нужными мне для дела людьми, а там время покажет, кто в этой партии ключевая фигура и кто двигает пешки…

– Граф Шортер – богат, вдовец, предпочитает вино и считает женщин не чем иным, как вещью, – проговорила мадам Патриция, прикрывая веером клюв хищной птицы. Старушка не изменила себе и выбрала костюм сокола и теперь, когда мимо нашего диванчика проходили в излишне откровенных нарядах жар-птицы, бабочки и прочая живность. Она осуждающе качала головой, отчего перья, приколотые к ее затылку, забавно дрожали.